Шрифт:
То есть, до этого мы ехали размеренно, что ли?
Правда, через секунду я забываю о своем возмущении, и реально хватаюсь за все, что под руку попадается: плечо Богдахи, поручень, крышу, мокрый нос Жучка, потому что трясти начинает так сильно, словно мы не по дороге едем, а через барьеры прыгаем.
Дед матерится про себя, удерживая руль, а мы стараемся держать рты закрытыми, чтоб языки не прикусить.
Потом, через пять минут таких скачек, мы выруливаем на относительно ровную трассу, и там дедов козлик развивает бешеные для этого хлама километры в час.
У Богдахи снова загорается экран телефона, он смотрит, скалится.
И, в ответ на мой взгляд, говорит:
— Твой отец и твой брат приехали.
— Куда? — туплю я.
— Сюда, — кратко отвечает Богдаха, — в лесу уже. В гостях у Оли.
— Бля-а-а-ать… — я прикидываю перспективы знакомства совершенно отмороженного папаши и совершенно бесчувственного старшего братишки с моей Птичкой. И свои перспективы примирения с ней после этого. Мизерные. Нулевые!
Учитывая, что Сандр должен быть со своей женой в медовом отпуске, а папаша еще пару дней назад, я это сто процентов знаю, тусил с Настей в нашем загородном ранчо и по этому поводу тупо отрубил все возможную связь с внешним миром…
То, что они оба оставили своих баб и приперлись сюда…
Ничего хорошего мне это не сулит.
И Богдахе, судя по скучной морде, тоже. Он должен был меня стеречь и проебал. И теперь получит, несмотря на все вновь открывшиеся родственные связи.
— Родня твоя, щегол? — спрашивает чуткий, когда не надо, дед.
И усмехается как-то очень уж по-взрослому, по-волчьи.
— Ну вот и посмотрим на купцов…
— Каких еще купцов? — я сегодня, похоже, верхнюю грань по тупости пробью. Но реально не понимаю, о чем он.
Еще и тачку снова регулярно подбрасывает на местных недо-дорогах! Весь мозг сотрясается! И головной, и спинной!
— Совсем вы, мелкие, от корней оторвались… — бурчит дед, лихо закладывая вираж, чтоб объехать лежащее на дороге внезапное бревно, — у вас купец, у нас товар… Сватовство. На сватов посмотрим, решим, привечать вас или метлой поганой гнать…
Я представляю себе, как дед гонит со двора метлой отца, Сандра и роту его самых близких охранников… И прикрываю глаза в бессилии.
Сватовство будет… Что надо.
Пережить бы…
И Ольку не потерять окончательно.
Потому что меня, дурака, она простит. Я все для этого сделаю. А вот родню мою ебанутую…
Это же сразу весь товар лицом.
Верней, жопой.
45. Оля. Товар лицом
— Там медведь, — спокойно и чуть даже отстраненно говорит Александр, глядя в окно.
— Эм-м-м… — я торопливо вытираю руки полотенцем, кидаю быстрый взгляд на невозмутимо сидящего за столом отца Савы, которого информация о гуляющем по двору медведе тоже не особо взволновала, потом на темную махину Кеши, сонно обнюхивающего будку Жучка, наверно, в поисках дополнительных сокровищ, а после — на спокойно стоящих у дерева охранников.
Спокойных — это потому что они Кешу не видят. Пока.
— Я сейчас… Прошу прощения.
Выхожу из дома, иду к Кеше.
Охранники, заметив движение у крыльца, оживляются, смотрят на меня.
— Вон! Вон он! Медведь! — орет один из мужиков с дерева, — бешеный, говорю же!
— Кеша, — я вовремя отвлекаю удивленно вскинувшегося на звук медведя, — пошли, пошли, я тебе яблочек дам. Яблочко хочешь? М? Вку-у-усное…
Подхватываю со стола еще яблок, сую ему прямо в подвижную пасть.
Слышу, как щелкают затворы, сердце замирает.
Если у кого-то нервы не выдержат сейчас?
Блин, надо было сразу сказать, что мужики на дереве не врали, и медведь есть!
Но я как-то растерялась…
Не часто приходится принимать таких серьезных гостей.
Я прекрасно помню, что про Симоновых говорила моя напарница по клинингу, как она отзывалась про Саву, про Александра. И, по-моему, даже про самого хозяина дома что-то болтала.
Я помню, какой он, этот дом.
И понимаю, что наши миры ни в каком варианте не могут пересечься. И что мой мясной пирог… Это даже не смешно.
И тем не менее, это они приехали, пришли в мой дом, ведут себя уважительно, кстати, спокойно и даже дружелюбно расспрашивая про то, как мы познакомились с Савой, сколько… эм-м-м… дружили, как давно он здесь и прочее, прочее, прочее.
Оглядели внимательно кухню-гостиную, поизучали фотографии папы и мамы, фотки деда в молодости и в более взрослом возрасте. Фото бабушки.
Пили чай, ели пирог. Хвалили.
И мое волнение поутихло, хотя полностью не прошло.
Я просто как-то успокоилась, почувствовав себя полноценной хозяйкой дома.