— А с этими что делать? — Богдаха, уже утрамбовав меня в тачку и бдительно перекрыв пути отхода, словно опасаясь, что я, как полнейший дебил, сейчас выскочу из нее и гребаным зайцем впереди тачки побегу к моей Птичке, кивает на аккуратно сложенных в большой навороченный "Хаммер" браконьеров. Их оружие тоже аккуратно сложено у нас в багажник, потому что дед любит порядок и учет. И мы именно этими вещами и занимались как раз, когда позвонила моя девочка и сообщила спокойным, обыденным даже тоном, что на нее попытались напасть какие-то уебки!!!

Ох, мать твою!

Да меня кроет сейчас так, что опасения Богдахи могут и оправдаться!

Побегу, блядь, впереди вездехода!

И первым доберусь, клянусь!

Пока мы тут за браконьерами охотились, какие-то твари мою девочку… Твари!

— Тихо, — поймав мой стеклянный взгляд, Богдаха на всякий случай цепляет покрепче за рукав, не позволяя дернуться. Он умеет так хватать, что хер вывернешься. Знаем, проходили. Урод. И никакой он не родственник, блядь, нихера похожего! Седьмая вода на киселе, а все туда же!

Я еще эту внезапную тему родства с папашей проясню, когда он из своего очередного загула-охоты выползет. Настя ему опять по мордасам зарядит, он и вернется. Злой и бешеный.

И мне его нихера не жаль будет, вот!

Потому что нечего такие вещи скрывать от сына! Младшего! Сандр-то, сто процентов, в курсе. Это я, блядь, принц в изгнании, которому ничего никогда не сообщается!

Злоба моя трансформируется в новое русло, и, по крайней мере, теперь я могу чуток мыслить.

— Оставим тут пока, — решает дед, садясь в машину и заводя ее с ключа.

Прошлый век!

Но скачет этот прошлый век по местным буеракам так, что "Хаммер" браконьеров мы сделали, как стоячих.

— А не сожрут? — Богдан не противодействует никак деду, просто спрашивает, задумчиво провожая взглядом стремительно удаляющийся квадратный кузов тачки.

— Нет, я их закрыл, — спокойно отвечает дед, — и окно оставил для проветривания. До полиции долежат. Главное, чтоб не развязались, да не вылезли… Тогда могут и сожрать…

— Да пусть жрут, блядь! — бешусь я, — выживают сильнейшие! Они же приехали на медведей охотиться? Вот пусть и попробуют! С голыми руками! Как наши предки!

Богдаха вздыхает, но ничего не говорит, переглядывается с дедом в зеркало заднего вида.

И есть в этом что-то оскорбительное.

Словно я — мелкий пиздюк, который несет хрен знает, что. И надо просто его прощать и не обращать внимания на его слова.

Детский лепет, типа.

Обидно!

Я хочу что-то сказать, но не нахожу от обиды и злости, что. Под руку лезет здоровенная мохнатая башка волка, носящего смешную кличку Жучок.

Машинально глажу, и он неожиданно облизывает мне лицо.

Родственная душа. Чует, что я за его хозяйку переживаю, места себе не нахожу.

Мы тут, а она там одна, маленькая, хрупкая, беззащитная!

И этот еще, старый черт!

“Не отпускай их”!

“Внимательней там”!

Да она малышка совсем! Что значит, “не отпускай”?

Невольно сильнее цепляюсь за густую шерсть Жучка, и машину подбрасывает на ухабах.

Богдаха что-то сосредоточенно читает с экрана телефона, хмурится.

— Че там? — спрашиваю я.

— Блядь… — шепотом матерится он, и дед тут же высказывается:

— Рты вымою с хлоркой, вашу мать! Пиздюки мелкие! Материться они мне тут будут!

— А себе? — хамлю я, не сдержавшись.

Понятно, что это — единственный родственник Оли моей, и понятно, что первое впечатление не переделать потом, но он не прав.

Он свою внучку не бережет!

— А мне не такие свистуны замечания делали.

— Плохо, значит, делали… — бормочу я, отворачиваясь.

Дед хмуро посматривает на меня, потом на задумчивого Богдаху, а после неожиданно примирительно говорит:

— Олька стрелять научилась раньше, чем говорить, и знает, где у меня оружие. А Кеша не даст ее в обиду.

— Все равно! — срывает меня, — а если они вашего медведя пристрелят все же? А ее… А ее…

Тут у меня не то, что язык не поворачивается, но даже в головы слова отказываются залетать. Потому что не может быть ничего плохого с моей Птичкой! Только не теперь, когда я ее нашел! И когда понял все про нее и про себя!

— Не пристрелят, — дед спокоен, — Олька их с дерева не спустит, и за стволы не даст взяться. Сомневаюсь, что они у них вообще с собой, эти стволы… Но ты прав, надо торопиться. Держитесь.