Парень кивнул.

— Хороший анализ. Это пространство, созданное прямым контактом наших сознаний. Я, кстати, вижу солнце жёлтым. Никакой травы здесь нет. А ты выглядишь для меня совершенно иначе.

— Как… — я запнулся и не произнёс «вонючка». — Как один из Народа?

— Да. А я выгляжу для тебя как человек?

— Всё верно, — подтвердил я. — Ты молодой человек, только одет слишком ярко. Так принято у Народа, да?

— Мы видим себя такими, как ощущаем сами, — сказал рыжий. — А чужой образ воспринимаем… — он задумался, подбирая слова, — улавливая некую суть личности и придавая ей форму. Мне ты кажешься ровесником в праздничных церемониальных одеждах.

Я кивнул.

— Теперь нам проще общаться, — рыжий удовлетворённо кивнул. — Догадываешься кто я?

— Ты — переводчик Народа, — сказал я.

— Да. Мы встречались. Я — Харгунт Муг’ур. Говорящий многими языками. А ты — Святослав Морозов. Славящий святой холод.

Я невольно улыбнулся.

— Пусть так. Для чего это всё? Почему было просто не поговорить?

— Это единственная возможность говорить приватно, — ответил Харгунт. — Ангелы и демоны ведают всё, кроме того, что у нас в голове. Наши мысли для них закрыты. И этот канал связи — тоже закрыт.

— Ради этого вы захватили корабль? Убили людей?

— Мы не планировали никого убивать, — Харгунт вздохнул. — Мы уже понимаем, что вы крайне тяжело переживаете гибель отдельных индивидуумов.

— Подожди! — я остановил его. — А вы? У вас что, коллективный разум?

Харгунт явно удивился.

— Нет, что ты! Коллективный разум разрушает личность и убивает свободу!

— Да вы помешаны на свободе!

— Мы? — он замотал головой. Задумался. — Мы ценим личность. Но высшая свобода личности — защитить общность. Гибель за Народ — не трагедия, это высшая честь, смысл существования. У вас иначе. Человечество воспринимает личную свободу каждого как огромную ценность.

Я невольно рассмеялся.

— Ну это разве что на словах… Так зачем этот разговор? Что вам от нас нужно?

— Не от Человечества, от тебя, — Харгунт подошёл ближе. — Попытки договориться с человечеством ни к чему не приведут. Наши ангелы… — он улыбнулся, — и ваши ангелы — никогда не пойдут на уступки.

— Что вообще происходит последние двадцать лет? — спросил я.

— Народ и Человечество живут на одной и той же планете, — сказал Харгунт. И внимательно посмотрел на меня, будто ожидая возражений.

— Это мы догадались, — ответил я. — Когда-то люди и Народ жили вместе, так? Параллельно…

Харгунт едва заметно кивнул.

— Мы называли вас неандертальцами, — сказал я. — Но потом неандертальцы… вымерли.

— Знаем, — сообщил Харгунт. — У нас есть фрагменты ваших баз данных. Народ большей частью погиб, а частью растворился в Человечестве. У всех людей есть часть наших генов.

Он осторожно коснулся пальцем моей груди. Убрал руку, помолчал.

— Вы считаете нас отсталыми. Примитивными. Жестокими. Те, кто побеждает, всегда приписывает проигравшим глупость и жестокость.

— Нет, — я покачал головой. — Сейчас так не считают. Но думают, что в чём-то вы оказались менее приспособлены. Может кто-то был воинственнее… может быть и мы. Может наши предки просто съели ваших. Извини!

— Да, мы, несомненно, воевали и пожирали друг друга, — согласился Харгунт. — Но так поступают все дикари. В вашем мире нас погубило то, что вы называете инверсией Лашампа.

— Не слышал о ней, — признался я. — Но неважно, потом выясню.

— В своей реальности мы выжили, — продолжил Харгунт. — В вашей — нет.

Я вспомнил Кассиэля и его слова про случайности. Кивнул:

— Всего лишь случайность…

Харгунт нахмурился и покачал головой:

— В нашем мире имя Бога — Хурскан. И он — Решающий случайностей. Случайность создаёт дороги, а Бог выбирает, по какой идти. Случайность — не «всего лишь».

— Ладно, — сказал я. — Тебе виднее, кто там у вас Бог. Это всё здорово, я рад, что в какой-то реальности вы не вымерли. Но для чего весь этот разговор?

— Взгляд Бога не вынести ни Человечеству, ни Народу. Для наблюдения и общения существуют ангелы, которые лишь малая часть его. Наших ангелов вы считаете демонами, мы, наоборот. Компромисс невозможен. Наши реальности соприкоснулись, хотя этого никогда не должно было произойти.

Я развёл руками.

— Допустим. И что дальше?

— Наши и ваши ангелы не только воюют. Они что-то делают вместе.

— Видел, — кивнул я. — Объект вблизи Юпитера.

Харгунт кивнул. Помедлил, будто не решаясь продолжить.

— У нас есть основания полагать, что этот объект чрезвычайно важен.

— Это диск из газа, — сказал я. — А что на самом деле мы не понимаем. Может ангелы и падшие хотят растащить наши реальности? Было бы здорово.

— Мы считаем, что объект чрезвычайно опасен. И для Народа, и для Человечества. Он создаётся, чтобы уничтожить наши миры.