— Ничего мы не знаем! Ничего!

Человек встал рядом со Святом и тоже закурил.

— Извини, — коротко бросил Свят.

— Проехали. Фотку заберу, не вправе оставить. А ты будь посдержаннее! Сейчас-то ты герой и молодец. Но официальную линию надо понимать и поддерживать! Начнёшь ругать Небесное воинство — быстро вылетишь из ВКС, самогон на даче гнать!

— Не самое плохое занятие, — задумчиво ответил Свят. — Хотел бы я посмотреть себе в глаза и попросить прощения.

— Вот этого делать не стоит, — твёрдо сказал его собеседник.

И всё опять померкло, закрутилось в тёмном водовороте времени и пространства.

Я лежал.

Это точно был я, мало того, что тело ощущалось детским, слабеньким, так ещё и макушка болела.

Впрочем, сейчас к голове прижимали что-то холодное и боль ушла, стало терпимой. А лежал я на чём-то мягком, тёплом, очень удобном, даже глаза открывать не хотелось.

— Какой славный мальчик, — сказал кто-то рядом. Голос был молодой, женский, приятный.

— Технически он не мальчик, ему двадцать, — ответил другой женский голос. Меня погладили по щеке. — Вырастет — будет сексуальный и брутальный.

— Сомнительный комплимент.

— А мне даже нравится, когда мужчина чуть грубоват. Не должен офицер вести себя как размазня.

— Маша! — строго сказала первая женщина.

Вторая рассмеялась и снова погладила меня по щеке. Я вдруг осознал, что лежу головой у неё на коленях.

— Да шучу я. Во мне борются материнские и женские инстинкты, но материнские однозначно побеждают. Может лет через десять…

— Вот сейчас обидно было… — сказал я, открывая глаза.

Я уже понял, кто это говорит. Девушки-танцовщицы, из группы «Астро-няни».

Моя голова лежала на коленях у рыженькой, невысокой, очень улыбчивой женщины. Конечно, она мне в матери никак не годилась, даже такому. Двенадцати-тринадцатилетний ребенок у неё вряд ли мог быть. Но взгляд у женщины действительно был очень добрый и теплый, материнский.

— Я поняла, что ты очнулся, — сказала женщина не смутившись. — Меня зовут Маша.

— А меня Святослав, — я присел. Маша убрала с моей макушки желтого резинового утёнка. Я посмотрел на него с удивлением.

— Мы залили внутрь воду, а потом заморозили, — объяснила Маша. — Нашли тут, в трюме, целый ящик всякой ерунды для ванн. Получилась хорошая ледяная грелка.

— Здоровый шишак? — спросил я.

— Угу, — Маша поморщилась. — До крови голову разбил, и шишка выскочила. Не трогай лучше! Я уже обработала.

— Не буду.

Я огляделся. Небольшое помещение, вытянутое, с лавками вдоль стен. Пристяжные ремни, откидные подлокотники…

Понятно. Это жилой отсек. В нём размещаются сменщики ученых и морпехов, когда баржа отделяется от буксира и десантируется на Марс, Каллисто или Титан. На Землю тоже может сесть, но туда обычно пассажиров перевозят челноками.

В отсеке были девушки, все шестеро. Без красочных танцевальных костюмов, в обычных шортах и футболках, они казались очень скромно и целомудренно одетыми. Я заметил почти у всех царапины на руках, беспорядочные и неглубокие. Кажется, они делали что-то, к чему совершенно не привыкли.

— Мы «Астро-няни», меня зовут Богдана, — сказала другая девушка, сидящая рядом с Машей. — Мы из танцевальной группы психологической поддержки…

— Да знаю я, кто вы и что делаете, — ответил я. Прозвучало немного грубовато, и я торопливо добавил: — На Каллисто вас видел, только пришлось улетать, общее выступление не посмотрел.

— Ясно, — сказала Маша. — Ты тот парень, что летал на Юпитер?

Я кивнул.

— Как я тут оказался? А где фокусники? И что вы делаете на барже?

Маша и Богдана переглянулись. Остальные девчонки в разговор не встревали, глазели на нас, но казались совсем измотанными и безразличными ко всему. Шунтов в голове у них не было, но похоже, им и без того досталось.

— Тут у нас вроде как мятеж, — осторожно сказала Маша.

— Знаю.

— У всех членов экипажа в головах устройства, контролирующие их поведение. Это невероятно, но похоже, что уже сутки как власть на корабле захватил искин. Нас вначале заставили снимать различные блоки с корабля, носить сюда, а потом монтировать какую-то конструкцию в пустом грузовом отсеке. Для чего — мы не знаем. Братья Марио до сих пор там. С ними Арно Лефевр, пилот этой баржи, и два корабельных болвана. Тебя принёс Арно и приказал о тебе позаботиться.

Доклад был такой четкий, сосредоточенный на самых важных деталях, что я заподозрил: основной профессией у Маши были не танцы, и не психологическая поддержка.

— Спасибо, — сказал я.

Посмотрел на ладони.

— На мне были перчатки?

Маша покачала головой. Значит, искин сообщил Арно, что в перчатки вмонтированы шокеры, и тот их снял. Ну и ладно. Конденсаторы всё равно сели, я не смогу их зарядить.

— Долго я провалялся?

— Два часа.

Я встал, Маша меня поддержала. Пожалуй, из всех девушек она мне понравилась больше всего — собранная, сдержанная, да ещё и с чувством юмора.