— Это шутка такая? — не понял я.

— Держи. Выглядит иначе, но это универсальный допуск капитанского уровня.

Я взял иконку. На ней было выдавлено изображение какой-то молящейся женщины.

— Ты кто, Маша? — спросил я.

— Неважно. Святослав, ты сможешь перебраться в корабль и… — она заколебалась. Я ждал, что именно она скажет: «убедить», «нейтрализовать» или ещё какое-нибудь слово. — И убить Габриэля?

— Могу попробовать, — ответил я.

Я не стал говорить, что раз «Гаргантюа» идёт к Кольцу, то за стенками корабля — очень высокий радиационный фон. Я повторил:

— Могу.

Конечно же я наврал.

Не могу я убить Габриэля. И вовсе не потому, что он душевнобольной человек, не осознающий, что делает. А потому, что у меня нет никакого оружия, я в слабом теле ребёнка, а Габриэль — здоровенный тренированный мужик, стреляющий без единого промаха и способный сломать мне шею двумя пальцами.

Я совершенно не понимал, что мне делать, когда я доберусь до рубки.

Если доберусь.

Лестница шла вдоль поверхности баржи. Утопленные в углублениях корпуса штанги, одинаково удобные и как ступеньки, и как опора для рук. Тот, кто их проектировал был, конечно, оптимистом, но подниматься было удобно.

Рядом с лестницей проходил один из тросов, на которых были подвешены буксиры. Он вовсе не такой тонкий, как чудесные мономолекулярные нити из фантастических книжек, толщиной в полсантиметра, и порезаться им при касании невозможно. К тросу я пристегнул страховочный фал скафандра и был очень, очень благодарен инженерам, которые это придумали.

Те три двигателя буксира, что я видел, работали в экономичном режиме. И судя по положению Сатурна — корабль не тормозил, он ускорялся. Мы были уже близко, значит радиация нарастала, да и двигатели прибавляли фон…

Лучше об этом не думать.

Двадцать метров вверх, вдоль боковой стенки баржи. А как дальше?

Равномерно перебирая руками и ногами, я добрался до верхней части баржи. Выбрался на поверхность. Надо мной нависала огромная пирамида «Гаргантюа», торчали вниз решетчатые опоры. И буксир, и баржи приспособлены для вертикальной посадки, хотя «Гаргантюа» обычно не приходится этого делать.

Что ж, если вдруг буксир начнёт тормозить, меня не раздавит, опоры упрутся в баржу.

Я перецепил фал на прут, ведущий по носу баржи к прозрачной трубе переходника. Внутри горел слабый свет, но забираться туда было безыдейно — нарушу герметичность трубы, а люк в корабль всё равно закрыт.

И что мне предлагается делать?

Оказалось, что на туго надутой пластиковой трубе тоже имеются скобы. И даже тросик для фала.

Вновь перецепившись я принялся подниматься к «Гаргантюа». Меня терзали нехорошие предчувствия, и они оправдались.

Видимо проектировщики предполагали, что ползать по обшивке буксиров и корабля будут только в свободном полёте. Так что над головой я обнаружил те же самые скобы-опоры и тросик, ведущий к одной из боковых граней.

Значит, мне предстоит преодолеть почти двадцать метров либо на руках, либо цепляясь руками-ногами и повиснув, будто муха на потолке. На самом деле, посильная задача, будь тут сила тяжести как на Каллисто или Титане. Но корабль шёл с ускорением четыре-пять метров в секунду, да и скафандр с ранцем жизнеобеспечения был массой килограммов двадцать.

Я подтянулся на руках. Четыре с половиной, скорее всего. Непривычно. Никакие тренировки в центрифугах и с нагрузками этого факта не отменят.

Но выхода не было.

Я вновь перецепил фал.

Схватился за одну скобу. За другую. Забросил ногу.

Дурацкая сила тяжести, как неудобно!

Я пополз.

Это заняло всего одиннадцать минут, но мне показалось, что гораздо дольше. Один раз я сорвался, когда слишком увлёкся движением, пришлось подтягиваться вверх и цепляться за скобы заново. Один раз корабль провёл манёвр, мир закружился, я замер в ужасе, но манёвр закончился.

Как бы там ни было, я добрался до края, перелез через ребро и оказался на одной из граней пирамиды. Двигатели работали справа и слева от меня, всё-таки мозги у проектировщиков были, но медлить я не рискнул, пополз вверх. Это уже было проще.

Через двадцать четыре минуты с момента выхода из шлюза на барже, я потянул на себя рычаг аварийного открытия корабельного шлюза. Он никак не блокируется изнутри, о том, что шлюз открыт просигнализируют огонёк на пульте, но вполне возможно, что Габриэль его не заметит. А нейросеть либо на моей стороне, либо уничтожена окончательно.