— Не верь им, парень, — Габриэль погладил меня по голове. — Это все демонские штучки, бесовское искушение… Повезло тебе, что я как раз из каюты выбрался!

Мне хотелось сказать, что если даже мне и повезло, то Клэр — совсем наоборот. И что она явно хорошая женщина. Была. И теперь уже не проверить, стала бы нормальной или нет.

Но я удержался. Иногда я даже без Бори вначале думаю, потом говорю.

— Спасибо, что спасли, — сказал я. — Так что тут произошло? Я видел только музыкантов и писателя. Они нормальные. Им велели сидеть на первой пассажирской.

— А болваны писательские?

— Мы их выключили. Всей толпой. Они тоже сбрендили.

— Вот-вот! — Габриэль поднял указательный палец, словно мои слова доказывали ложь Клэр. — Вонючки, значит…

Он спрятал пистолет в кобуру, достал из кармашка на бронежилете пузырек, открыл, забросил в рот таблетку, разжевал. Отстегнул с пояса фляжку, напился. Протянул мне.

Я не стал спорить, сделал глоток воды. Во рту еще стояла кислятина и горло жгло, так меня вывернуло.

— Сутки я ещё на стимуляторах продержусь, — сообщил Габриэль. — Кроме тебя кто-нибудь… нет, молчи! Тут всё прослушивается и просматривается.

— Понимаю, — сказал я. — Как они вас не заметили?

— Маленькие хитрости с вторичным искином палубы, — ухмыльнулся офицер. — Второй раз не пройдёт. Зачем же ты им нужен…

Не очень мне нравилось, как он на меня смотрел.

Словно не на человека, а на ребус.

— Давайте я с ними поговорю? — предложил я. — Они ко мне агрессии не проявляли. Кроме Лорана.

— Лорана? — Габриэль нахмурился.

— Да. Он был в лифте. Мёртвый, но всё равно пытался схватить.

Габриэль молчал.

— Это ведь вы его убили? — спросил я.

— Лоран был моим другом, — ответил он. — Понимаешь? Они забрали его душу, осквернили тело. И даже труп не оставили в покое!

— Но вы ведь в него не стреляли?

Габриэль посмотрел на свои ладони.

— Нет. Не мог. Задушил, потом ударил по голове. Сломал руки и ноги. И перерезал артерию.

Он перечислял свои действия так спокойно, словно речь шла о какой-то лёгкой ссоре с приятелем.

— Но не стрелял. Не мог.

Габриэль глубоко вздохнул.

— Видишь, парень? Они стали одержимыми. Бесноватыми. Лоран пытался меня обмануть. Убеждал сидеть в каюте и не высовываться. Даже принёс пистолет, только взял слово, что я в него не выстрелю. Я всегда держу слово, он знал…

— Давайте я поговорю с капитаном! — предложил я. — А потом вернусь и всё вам доложу.

— Им нельзя давать того, что они хотят, — убеждённо произнес Габриэль. — Стоит только разок уступить бесу и всё! Ты сам не заметишь, как скатишься в пропасть.

— Тогда я не буду говорить, — пообещал я. Мне стало совсем жутко.

— Это полумеры, — Габриэль покачал головой. — Лучше мы сделаем иначе. Ты вернёшься на базу и сообщишь, что «Гаргантюа» надо уничтожить. Это жертва, но она необходима!

Я кивнул:

— Хорошо! Мой истребитель в ангаре…

Габриэль замотал головой и закрыл мне рот ладонью. От неё кисло-сладко пахло порохом и кровью, меня опять стало подташнивать.

— Нет-нет. Иначе. Надо быстрее, понимаешь? Как вы, пилоты, это называете? Экспрессом?

Дёрнув головой, я высвободился и торопливо сказал:

— У меня нет тушек! Я не могу экспрессом, я умру!

Габриэль болезненно сморщился.

— Сволочи… они всё учли, да? Всё! Кроме одного!

Он почти ласково взял меня за плечи.

— Мы же с тобой люди, паренёк! И не просто люди, мы офицеры! Мы знаем свой долг. Да?

— Но я не смогу никому ничего передать! — закричал я.

Мне уже было понятно, к чему он ведёт.

— Неважно. Я уничтожу корабль сам. Я знаю, как.

Габриэль рассмеялся.

— Но ты им для чего-то нужен. Нельзя давать того, что хотят, понимаешь?

Ладони скользнули и обхватили мою шею. Мне показалось, что он даже одной рукой мог бы меня придушить.

— Не дёргайся, — попросил он. — Я не буду ломать позвонки, я зажму артерии, и ты просто уснёшь. Понимаешь? Скажи, что не сердишься!

Он был совершенно поехавший!

Может изначально, может от того, что случилось на корабле. А может у него крышу снесло после того, как он убил своего друга.

— Дайте помолиться? — быстро сказал я. — И помолитесь со мной, пожалуйста!

Вот это он принял очень благосклонно! Дёрнул головой, глаза радостно блеснули.