Вдруг, что-то не так? Вдруг…

Побежать вперед, забыв обо всем, не позволяет гордость и молча дышащий в спину Богдан.

Он, кстати, ведет себя тихо, не высовывается, проявляя похвальную осторожность. И это правильно. Дед, конечно, слышал, как мотоцикл подъехал, но не вышел. А, значит, есть причины.

— Дурак ты, малой, — доносится до меня голос деда, — кто ж бездумно бьет? А ты в курсе, что вот за эту звезду тебе на зоне отвечать надо будет?

— Так я не планирую как-то… На зону… — голос Савы одновременно радует и сводит с ума. До последнего не верила, что он здесь. Вот понимала разумом, что Богдан не просто так тут нарисовался, но все равно… А сейчас слышу, как Сава оправдывается за свои татухи перед дедом, и не могу сдержать рвущийся из горла всхлип.

Боже… Реально, ведь, приехал… Боже…

— Это чего, волк? — тихо сипит за моей спиной Богдан, я кошусь на молча встречающего нас Жучка. Виду у него, конечно, еще более диковатый, чем обычно.

Увидев меня, он, не издав ни звука, потому что лаять не умеет, только на луну выть, скользит навстречу и, поднявшись на задние лапы, кладет передние мне на плечи, радостно дышит в лицо, распахнув пасть с впечатляющими зубищами. Я улыбаюсь и треплю его за уши.

Позади захлебывается воздухом Богдан, которого эта сцена, наверняка, убила просто.

— Тихо, — говорю я, но это больше для приличия, потому что дедушка все прекрасно слышит, — а то Кешу поднимаешь.

— А Кеша у нас кто?

— А Кеша у нас медведь, парнишка, — доносится до нас спокойный голос дедушки, — Олька, чего стоишь, еще одного жениха, смотрю, привела? Давай, показывай… Я пока ружье заряжу…

— Какого хера ты тут забыл? — голос Савы, непривычно жесткий, злой, заставляет меня замереть и выключить воду.

— Это какого ты хера здесь делаешь? — а вот от Богдана я такого холода не ожидаю, если честно.

Прямо мороз по коже, ух!

Я настолько привыкла, что Богдан — такой рубаха-парень, которому глубоко пофиг обычно на все вокруг, что мнение свое не изменила даже, когда узнала, что он — не друг Савы, а его подчиненный.

— Тебя не спросил, где мне быть, блядь!

— А зря. Я, может, помог бы. А так пришлось за тобой по всей стране гоняться.

— Тебе за это бабло платят.

— Ты же знаешь, что нет. Я чисто по-родственному помогаю.

— Пош-ш-шел ты, родственничек!

— И тебя туда же, братишка.

— Так, козлики, пободались? — голос дедушки прерывает этот крайне любопытный диалог, который мне удается подслушать исключительно потому, что Сава и Богдан не в курсе расположения комнат в доме, и не знают, что кухонные окна прямо на скамеечку выходят, где они решили отношения выяснить.

И мне прямо жаль, что дед так быстро их прервал! Очень интересный получается у них разговор!

Богдан, значит, родственник Савы? Брат? Родной? Двоюродный? И, похоже, выяснилось это не так давно, раз Сава недоволен…

Ох…

— Если все, то пошли, дело имеется, — дедушка, как обычно, берет быка за рога. Да так, что не поспорить.

Я, вот, не умею ему прекословить.

Хотела же сразу отправить Саву восвояси, потому что… Нечего ему тут делать! Приехал, ишь ты!

Не нужен он тут!

И не важно, что буквально минуту назад сердце билось заполошно и дико от понимания, что он приехал! Что он тут! Из-за меня! Только из-за меня! Боже!!! Но это было ровно до того мгновения, как вышла из своего укрытия, придерживая за холку радующегося Жучка, и посмотрела в расплывающуюся в счастливой улыбке физиономию Савы.

Он такой радостный был, что меня одновременно это заставило дрогнуть от невероятного, сладкого восторга и разозлиться до умопомрачения.

Я тут с ума схожу!

Я тут передумала уже все, что можно! Я с ним рассталась, вообще-то, навсегда! А он… Приперся! Улыбается! Гад!

Правда, улыбка у Савы поблекла слегка, когда он увидел за моей спиной молча изучающего обстановку Богдана.

Сразу такой злой стал, в глазах молнии…

Невозможно привлекательный… Га-а-ад…

А потом ко мне, кряхтя, поднялся Кеша, ткнулся огромной мордой своей в живот, засопел, обнюхивая…

Я машинально обняла его, погладила, не сводя взгляда с Савы.

И утопая в его глазах. Тревожных, радостных, вопрошающих…

Наверно, будь я одна, то не сдержалась бы. Пошла на этот зов, пропала бы опять, как в первый раз, когда он посмотрел, и я… сошла с ума.

И на все согласилась.

И все ему отдала, приняв игру за чистую монету.

Но теперь я была не одна.

Теперь меня окружали мои близкие, дедушка, Жучок, Кеша. И я была дома, в своем месте силы. Оно питало меня, поддерживало.