Мне тут же становится стыдно, что затронула эту тему, и я неловко пытаюсь перевести разговор.

Мы болтаем о делах Марины, которые идут в гору, потому что сейчас мода на все натуральное и фермерское, о том, кто из ее соседей продал свой хутор и уехал, а кто, наоборот, вернулся. Кто развелся, кто женился, и так далее.

Потом я спохватываюсь, что надо ехать уже, солнце высоко, дедушка ждет, наверно. А я еще и мобильный оставила! Вот ведь…

Напоследок Марина еще раз раскидывает карты, хотя я уже откровенно убегаю. Не верю я в это все, хотя все соседи говорят, что карты Марины не врут, бабушка ее — потомственная казачка, по слухам, силой ведьмовской обладала. Короче, уровень бреда понятен.

— Тебя дома ждет встреча, Олька, — говорит Марина, — которую ты не ждешь.

— Ой, все! — машу я ладонью, прыгаю на мотоцикл, пристраиваю поудобней корзину с продуктами и выезжаю на дорогу.

Дома меня ждет… Встреча. Ага, конечно. Кеша, наверно, выспался и выбрался. Или Жучок набегался и вернулся. Вот и все мои мужчины. Короли с валетами.

Становится грустно, но как-то не до конца.

Вот что дом родной делает. Все раны лечит.

Незнакомый внедорожник, огромный, с кунгом вместо кузова, замечаю неподалеку от хутора деда, как раз рядом с особо коварным поворотом, про который все местные знают, а все не местные на нем бьются.

Этот — не исключение. Неудачно лежит на боку, судя по всему, в поворот заходил и сцепление упустил. Бывает.

А если автомат, то вообще беда…

Торможу, присматриваясь, может, помощь нужна.

И с огромным удивлением вижу знакомую фигуру!

Друг Савы, Богдан, стоит возле машины и удрученно пинает колесо. Он не один, неподалеку сидят еще двое мужиков неприметной наружности. В одном из них узнаю того “полицейского”, что опрашивал меня после происшествия в поезде.

И чего им тут надо?

С тревогой осматриваюсь по сторонам. Может, и Сава тут?

Сердце стучит испуганно. Не знаю, хочу его видеть или нет? Черт! Вот только же успокоилась! И опять все вскачь!

Богдан, повернувшись на шум мотоцикла, смотрит на меня и удивленно улыбается, когда я снимаю шлем.

— Ого! Ничего себе у тебя агрегат!

— И тебе привет, — вздыхаю я, — что в наших краях забыл?

— А ты как думаешь? — пожимает он плечами, косится на мужиков, поднявшихся, словно по команде, и теперь изучающих меня внимательно. — Саву ищу. Тут должен быть. Есть?

— Нет… — растерянно бормочу я, — откуда? Я сама только вчера приехала… И вот, к соседям моталась… Савы точно там нет. Там только дедушка…

— Ну, значит, идет, — вздыхает Богдан, — или едет. Дурак неугомонный, — это он уже в сторону и негромко говорит, а после снова обращается ко мне, — добросишь? Я посмотрю. Если там нет, то придется искать по окрестным лесам.

— Да ну, откуда ему у нас быть? Что он там забыл?

— Тебя, — говорит удивленно Богдан, — сама не просекаешь, что ли?

— Да перестань… — неуверенно тяну я, — не до такой же степени…

— До такой, — перебивает он меня, — ты просто плохо знаешь Симоновых. Они не любят упускать то, что принадлежит им.

— Ой, хватит, — я киваю на мотоцикл, — садись, сам увидишь, что никого там нет. Он, наверно, где-то в городе тусит. И не в нашем. А в вашем.

— Ага, конечно… То-то маячок сюда ведет…

— Маячок? Вы его на сигнализацию посадили, что ли?

— А как иначе? Только ему не говори. Кстати, дед твой как, спокойный? Ружье далеко у него?

— Там все спокойные, — я жду, когда Богдан, что-то коротко приказав сопровождающим его мужикам, усядется за мной и обхватит за талию, — чего нервничать?

И даю по газам.

До дома пять минут быстрой езды, и я, честно говоря, только на словах такая спокойная.

А внутри все замирает и трепещет.

Он поехал… За мной, да? За мной?

Боже… сумасшедший… Я надеюсь, дед его не пристрелил там…

Мы останавливаемся у ворот, я тревожно осматриваюсь, но никаких следов не вижу: крови, поломанных веток и прочего нет.

Уже хорошо.

Значит, если Сава тут, дед его взял тепленьким.

И сейчас разговаривает. Если не вырубил, конечно.

Я киваю Богдану, чтоб не шумел, оставляю корзинку на сиденье мотоцикла и иду к дому.

И, чем ближе подхожу, тем явственней слышу, что за домом, где у нас хозпостройки и баня, что-то наставительно вещает дедушка.

Мне одновременно легко становится, потому что у деда все в порядке с головой и сам с собой он не говорит. Значит, есть собеседник.

И в то же время так страшно! Аж дыхание перехватывает!