Но в качестве зеркала, показавшего мне мои же догадки, искин отработал хорошо. Полезно порой слышать свои мысли со стороны.

Уотс верил в то, что на корабле мятеж. Чего-то он мне не договорил или не показал, но основания у него были. А ещё он, наверняка, считал мои шансы вернуться живым невысокими. Но для него это была очень удобная ситуация: произошло чрезвычайное происшествие, я сам согласился лететь на помощь, для подстраховки были посланы другие истребители. У ангелов нет оснований предъявлять претензии.

Ведь кто я для Уотса?

Чужак. Пилот с Каллисто, натворивший всякого и переметнувшийся на другую базу, да ещё и компанию с собой прихвативший! Причём претензии высказать не рискуют ни с Юпитера, ни с Земли.

Что Уотсу со мной делать, даже когда прибудут и подрастут клоны? В патрули посылать? А вдруг я снова чего-то натворю? И давить на меня опасно, в друзьях настоящий серафим, пусть и какой-то дефектный.

Лучше всего, если я исчезну. Героически.

Думать про это было обидно, я выкинул такие мысли из головы и снова погрузился в дрёму, попросив искина разбудить меня за полчаса до сближения. Когда твоя работа — космический патруль, то быстро привыкаешь засыпать при необходимости.

До «Гаргантюа» оставалось всего пятьдесят километров.

Грузопассажирский корабль огромный. Длиной он в сто пятьдесят шесть метров, в диаметре — от сорока в кормовой части и до двух метров в носовой части. Издали корабль может показаться исполинским конусом, но на самом деле это восьмиугольная пирамида. Обтекаемость «Гаргантюа» не нужна, он никогда не входит в атмосферу.

Четыре двигателя корабля вынесены в стороны на решетчатых плоских пилонах, выполняющих функцию теплообменников. Размещать в корме их не стали, потому что корабль тащит за собой грузовые баржи — здоровенные цилиндры с собственными двигателями. В них есть несколько пассажирских отсеков, но в полёте они пустуют. Когда корабль выходит на орбиту вокруг планеты, пассажиры переходят в баржу через надувные коридоры. Наверное, для пассажиров это целый аттракцион.

На первый взгляд кажется, что цилиндры с кораблем ничем не связаны, но на самом деле они пристыкованы к четырем тонким тросам. Там использована какая-то сложная мономолекулярная технология сращивания вольфрамовых и титановых нанотрубок, благодаря которой тросики толщиной в карандаш прекрасно удерживают баржи при разгоне и торможении. Но чудес не бывает, боковые нагрузки для тросов опасны, поэтому «Гаргантюа» разворачивается плавно и величественно, пока не «подвесит» баржи по оси вектора движения.

Сейчас разворот был завершён, все четыре двигателя работали, создавая тягу торможения примерно в половину земной. Выглядел корабль совершенно нормально — дрожало голубое свечение в дюзах, светились никому не нужные сигнальные огни, в нескольких настоящих иллюминаторах из просветленного титана горел жёлтый свет.

«Пчела» приближалась к кораблю по спирали, будто наматывая нитку на гигантскую катушку. Я осматривал «Гаргантюа» и глазами, и на экране радара, хотя искин уже вынес своё заключение: никаких чужих объектов поблизости нет, корабль не выглядит повреждённым, ответчик отработал правильно, корабельный искин выдал траекторию на сближение с четвертым шлюзом.

— Сигма один, — сказал я, когда расстояние сократилось до двадцати пяти километров. — Приветствую грузопассажирский корабль «Голиаф». Моё имя Святослав Морозов, я прибыл согласно вашему запросу. Прошу разрешения пристыковаться и подняться на борт.

Никакой реакции. Хотя нет, реакция есть, у шлюза замигали зелёные огни, а створки внешнего люка раздвинулись. Но ни слова в ответ.

Да что ж это такое?

— Начинай медленное сближение, — велел я. — Установи связь с базой Титан.

— Выполняю, — ответил искин.

В динамиках возник звук. Сигнал цифровой, помех нет, но когда связь установлена, то даже тишина становится живой, будто дышать начинает.

— Сигма один, — сказал я. — Сближаюсь с «Гаргантюа», ничего необычного не наблюдаю, получил автоматическое визуальное подтверждение стыковки и курс сближения. У меня вопрос к генералу Уотсу. Прошу уточнить, на основании чего была принята версия о мятеже экипажа. Нет ли какой-либо дополнительной информации, которая может быть полезной?

Так, вопрос я задал. На ответ, даже если Уотс в штабе, а скорее всего так и есть, надо рассчитывать секунд через десять. От меня до Титана почти в четыре раза дальше, чем от Земли до Луны.

«Пчела» сближалась с буксиром. Мы шли с «Гаргантюа» почти по одной траектории, одновременно притормаживая относительно Титана и будто вальсируя друг с другом. В детстве у нас на один год ввели занятия танцами, но потом почему-то отменили. И ещё кучу всяких интересностей убрали — рисование, музыку, литературу. Видимо, не укладывались в план подготовки.