— Погоди…

Однако Ольга не слышала ее и продолжала:

— Я позвоню прохоровской жене, она прибежит. Увидит, что ее муж опять с молодой девкой зажимается, и все. Ее точно накроет. Дважды сделать вид, что ничего не произошло, у нее не выйдет, какой бы сукой она ни была.

— Стой…

— И после этого точно разведется с Глебом.

— Да стой же ты!!! — гаркнула обычно тихая Олеся.

— Что?

— Я никуда не пойду. Не стану надевать никакое белье и сближаться с этим дядькой не буду! Я вообще не понимаю, зачем мне все это?

— Чтобы помочь подруге.

— Это бред, а не помощь! — Олеся махнула официанту. — Я думала, после случившегося с Катькой ты хоть немного за ум взялась, а у тебя снова сумасшедшие идеи.

— Это не бред! Справедливость должна восторжествовать!

— Да какая это к чертовой бабушке справедливость? Ты влезла в семью. В нормальную крепкую семью. Просочилась туда как понос сквозь решето, обманом. Испортила им жизнь, себе и своему нерожденному ребенку. Ты о нем хоть раз вообще подумала? Что с ним будет? Кому он нужен?

— Хочешь, тебе подарю? — Ольга нагло вскинула брови, а Олеся, расплатившись за кофе и десерт, закинула в сумочку телефон и кошелек и поднялась из-за стола.

— Хочешь совет? Оставь их в покое! У тебя ничего все равно не получится. Потому что ты в главном просчиталась – они любят друг друга и будут бороться за семью.

— А ты хочешь совет? Иди в жопу со своими советами! Заколебала своим белым пальто.

Олеся вспыхнула, но больше ничего не стала доказывать или объяснять. Просто сказала:

— Всего хорошего, — и пошла на выход.

— Ну и катись! — прозвучало ей вслед, — тоже мне подруга! Зануда и неудачница! Мы тебя всегда дурой считали. Так что вали. Я и без тебя справлюсь!

Оставшись одна, Ольга от злости разревелась. Все снова шло не по плану.

Глава 17

После тех жутких фотографий Киру словно подменили. Она по сто раз в день звонила то мне, то Глебу и спрашивала, как у нас дела, чем занимаемся, когда домой.

Да и дома вдруг начала все делать с необычайным рвением – мыла пол, посуду, готовила то, что умела по возрасту. Сама загружала белье в машину, потом развешивала и гладила.

В другой ситуации я бы порадовалась, что в старшей дочери проснулась хозяюшка, но сейчас было не до радости. Потому что ребенка зацепило.

Ее травма и страх были настолько очевидны, что у меня душа наизнанку выворачивалась. Особенно, когда замечала, как вечером она смотрела на часы, поджидая отца с работы. И если Глеб задерживался хотя бы на пять минут, Кира звонила, чтобы узнать, где он и когда придет.

Да, мы объяснили ей, что все это подстава, доказали, что фотографии были поддельными. Дочка-умница – все поняла, но страх никуда не делся. Она теперь до одури боялась, что появится новая женщина и новый ребенок, которых муж будет любить больше, чем нас, к которым он уйдет.

В этот момент мне хотелось прибить Прохорова. Просто вот взять табуретку и отходить ей по хребтине так, чтобы разогнуться не мог.

Ладно я. Встану, отряхнусь и назло всем дальше пойду. Больно, но не смертельно. Но, блин, про детей почему не подумал, когда с этой шалашовкой связался? Почему не подумал о том, каково будет им, если они узнают про похождения и левого «братика»?

Почему за мужскую слабость зачастую отдуваются не только женщины, но и дети?!

Меня бомбило, но я молчала.

Во-первых, потому что не хотела еще больше пугать и травмировать Киру скандалами. А, во-вторых, видела, как поменялся Глеб.

После того, как последствия его измены отрикошетили в Киру, его тоже словно подменили. Я знала, что он устроил Ольге разбор полетов, прикрутил по всем фронтам так, что она лишний раз дернуться не могла. Нанял человека, который докладывал о каждом шаге белобрысой проблемы. И как только она хотя бы глядела не в ту сторону – шла жёсткая реакция. Больше не было полумер, шаг влево, шаг вправо – расстрел. Охотница одним местом за чужими деньгами в полной мере прочувствовала, что это такое, когда внезапно выясняется, что ты не самая умная, и что объект охоты может показать такие когтищи, что страшно шевельнуться.

Но главное не это.

Главное — его отношение. Он был рядом. Не ждал от меня помощи, не ждал, что я сама все объясню и разрулю, избавив его от хлопот, а сам исправлял свои ошибки. Делом, а не пустыми словами доказывая перепуганной Кире, что семья для него – это самое ценное в жизни. Они проводили вместе много времени, разговаривали, смотрели вместе фильмы, что-то обсуждали, вместе делали по дому, и Кира успокаивалась и снова улыбалась.

Он тоже улыбался. Но когда оставался один, когда думал, что его никто не видит, устало прикрывал глаза ладонями и сидел не двигаясь.