Тем более, что отвлекал Сава качественно, мгновенно голову выключая своими поцелуями и ласками.

За эту ночь я много чего передумала, и с огорчением поняла, что главная дура в ситуации — я сама. Потому что все дедовы заветы похерила. Даже паспорт ведь не видела его, мама дорогая!

Олька, ты — редкая идиотка! Вот таких простодыр мошенники и разводят!

Как это я еще квартиру на него не переписала?

Но долго ужасаться собственной тупости не получается, дел много очень.

И, если я не хочу свое будущее похоронить, надо браться за ум.

Я не просто так Саву отправила вчера.

Просто поняла, что, если не возьму паузу, если пущу его в дом… То все так и останется по-прежнему.

Сава ведь ничего не сказал опять! Впрочем, ты ничего и не спросила, Оля-дурочка.

Так расстроилась, в таком шоке была, что… Ладно, хватит себя жалеть.

Просто хватит.

Из раздевалки выхожу в полном боевом настрое, потому на резкий свист за спиной не оборачиваюсь.

Мне некому свистеть.

Бегу из одного корпуса в другой, стараясь успеть к первой паре. Тут с этим дико строго.

Как сказала одна из преподавательниц: “Введение в языкознание — предмет скучный, я его не люблю. А потому, чтобы получить зачет, ходите на все пары, страдайте вместе со мной”.

И, похоже, это девиз всех местных преподавателей!

Свистят снова, потом орут что-то типа:

— А ну, стоять, мелкая тварь!

Мне, что ли?

Поворачиваюсь и… Ускоряюсь!

Потому что ко мне от стоянки срываются волчьей рысью трое высоченных парней! Это те самые, что вчера ко мне лезли!

Ох, блин!!!

Хорошо, что я куда быстрее, да и до двери мне близко.

Забегаю в здание универа и сходу, не тормозя, несусь на второй, туда, где у меня пара.

Мои преследователи где-то очень далеко

Фух… Надо поосторожней. И одной не ходить, вот.

Но прямо взбодрилась я, надо же!

Только-только умирала шла от разочарования и мыслей тревожных, а тут возникла прямая угроза, и куда что делось! Адреналин шкалит, нервы взвинчены!

— Итак, рассаживаемся по местам… — в кабинет заходит преподаватель, оглядывает нас, тормозит у первого ряда, — это что у вас в бутылке? Коньяк, что ли?

— Не-е-е-е… — пугается парень, у которого он спрашивает, — это чай! Просто черный чай! Можете проверить!

— Эх, а я, было, в вас уже поверил… — вздыхает преподаватель и двигается дальше к своему месту под дикий ржач студентов.

Я тоже улыбаюсь. Пожалуй, тут будет интересно учиться.

Пары пролетают быстро, и к концу их я до такой степени устаю, что даже сил нет думать о своей напряженной личной жизни.

Тем более, что Сава держит слово. И не пишет мне, не звонит.

Может, и в самом деле прислушался к моим словам? Может, все нормально? Наладится?

Завтра мы увидимся, поговорим. И в этот раз я заставлю его рассказать о себе! Не буду мямлей!

Да, так и сделаю!

Витек, появившийся только к третьей паре, ничего про Симонова-младшего не может сказать, кроме того, что уже сказал. Он его не видел ни разу, только слышал. Имени тоже не знает. Слух про девчонку, из-за которой один из студентов попал под отчисление и в армию, только слух.

Мы же заочники, с нами особо никто ничем не делится. Мы — отдельная песня на этом празднике студенческой жизни.

Выполнить свой план, забежать в деканат и выяснить хоть что-то про студента Симонова, сына олигарха Симонова, я тоже не успеваю. Но ничего, это от меня никуда не убежит. А по коридорам мне просто так мотаться тоже не следует.

Троица баскетболистов из головы не выходит.

Вдруг, опять встречу?

Не то, чтоб я их боюсь, вообще не боюсь и уверена, что на них можно найти управу, но вступать в прямой конфликт не хочется. И так вступила… Наверно, сильно ударила того парня, раз он так разозлился…

— Тебя докинуть? — тормозит возле меня Витек.

— Только если не как вчера, — улыбаюсь я.

— Не, мне тоже домой, — говорит он.

До дома доезжаю с ветерком, поднимаюсь к себе, открываю дверь…

И почему-то плачу, совершенно неожиданно для себя.

Квартира пустая.

Сава не приходил, пока меня не было.

И следы его присутствия уже остыли… Это так больно, так мучительно, что мне хочется набрать ему.

Я же могу и сегодня обо всем спросить, правда?

Не знаю, каким усилием воли я себя перебарываю.