Мы вошли в столовую вдвоём. Эле я отдал комплект формы, который брал на вырост. Глупая дитячья привычка, как обещание самому себе не умереть в ближайший год, но сейчас она оказалась к месту.

Форма на Эле сидела в обтяжку, но вовсе не так плохо, как я ожидал. Если уж совсем откровенно, то мне показалось, что форма выросла, когда она её надевала — брюки и рукава удлинились, рубашка раздалась в груди.

Честно говоря, мне было трудно присматриваться к одежде, Эля не сочла нужным выйти из комнаты или попросить нас отвернуться, когда снимала пижаму и одевалась.

Пилотов в столовой не оказалось, но болван на раздаче обслуживал двух докторов. Увидев Элю те вытаращились на неё, но подходить и что-то спрашивать не стали. Видимо, инструкции на этот счёт были жёсткие.

— Они смотрят, — тихонько сказала мне Эля.

— Пусть, — прошептал я.

Мне было приятно идти с ней рядом. Будто с девушкой, пусть она и выше меня на голову. По сравнению с тем, кто она на самом деле, рост вообще никакого значения не имеет.

Я взял и ей, и себе омлет — болван затупил, глядя на Элю и пытаясь найти её в базах данных. Потом, на всякий случай, овсянку и сосиски, круассан и джем, апельсиновый сок и чай. Помог отнести всё за столик, пододвинул к ней большую часть тарелок.

— Всё надо съесть? — она выглядела растерянной.

— Что захочешь. Я подумал, вдруг ты не ешь мясо.

Эля наколола сосиску на вилку, поднесла к лицу, понюхала. Откусила. И принялась жевать, пояснив:

— Тут мяса нет.

Я немного расстроился. Нам говорили, что в сосисках не менее двадцати процентов настоящей курятины.

А вот омлет она есть не стала, так что я умял две порции. Зато Эля съела всю овсянку, сосиски, круассан и джем, подумав — проглотила сливочное масло, подцепив его вилкой, выпила кофе и сок.

Доктора исподтишка пялились на неё, но не подходили. Один наговорил на браслет сообщение и кому-то отправил.

— Тебе нравится есть? — спросил я будто человек, придумавший саму концепцию еду.

— Это странно, но я понимаю, зачем нужна еда, — ответила она серьёзно. — И ощущения в теле достаточно приятные.

Я вздохнул.

Ну да, хватит прятаться от самого себя. Я в неё влюблен. Но она не человек и никогда им не станет. Ангел, инопланетянка… Даже с инопланетянкой было бы больше шансов.

— Не расстраивайся, Святослав, — она протянула руку и погладила меня по плечу. — Ты хороший человек и я ценю твою заботу.

Я бы разревелся, наверное, от этих слов и жеста. Еще пару часов назад.

Но сейчас я посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

Как лётчик Свят.

— А ты мне очень нравишься. Глупое человеческое чувство, оно называется любовь.

Эля моргнула. Она не ожидала таких слов. И я продолжил, положив свою ладонь на её.

— Но это совершенно неважно. Между нами бесконечность.

Эля качнула ресницами.

— Да. Бесконечность и вечность.

— Так что давай о деле. Что вообще происходит с тобой, а что случилось со мной? Что вы забыли у нас в системе? Кто такие вонючки? Зачем вы вместе с падшими строите диск из водорода?

Она покачала головой.

— Слишком много. Задай один вопрос, отвечу.

Честно говоря, это уже было больше, чем я рассчитывал.

— Ангел ты или нет? Если да, то кто такие ангелы?

— А как же все остальные вопросы? — поразилась она.

— Если подумать хорошенько, то они вторичны, — ответил я.

Эля встала.

— Ладно. Идём к тебе, твои друзья тоже имеют право слышать.

— Честно? — спросил я с подозрением. — Ты ответишь?

— Да.

— Без всяких недомолвок?

Она улыбнулась.

— Да. Честно-пречестно! Могу поклясться на мизинчиках!

Я тоже встал, мы торжественно сцепили мизинцы и потрясли руки.

Потом я взял в автомате два кофе с собой, и мы пошли к выходу.

Ну разумеется я ожидал, что Эля каким-то образом открутится от обещания и ничего не станет объяснять. Так что, когда в дверях столовой появился Роберт Уотс, лишь ухмыльнулся. Генерал был один, одет в парадную форму, кажется, даже свежевыбрит и нетороплив, но судя по дыханию только что бежал.

Вот кому было адресовано сообщение от доктора.

Уотс молодой для своего чина и должности, ему лет сорок. То ли очень крутые связи, то ли как-то лихо выслужился. И если на Каллисто командующий Хуэй Фан неторопливый, непроницаемый и немногословный, то Уотс — бодрый, говорливый, весь на адреналине и с очень живой мимикой. Когда мы приблизились, по его лицу пронеслись все мысли — как держаться ему самому, и как обращаться к Эле, и стоит ли обращать внимание на меня.

Конечно же ему хотелось поприветствовать серафима. Но серафим ли Эля, и ангел ли она вообще?