— Тань, хватит бредить! Какое еще третье сообщение??

— То, которое ты успел удалить перед тем, как отдать мне телефон, — я смотрела на него жестко в упор, даже не моргая.

Потом я, наверняка, пожалею, что не сдержалась и затеяла этот разговор, но сейчас меня просто выкручивало из-за того, что из меня хотели сделать дуру.

Старая жена не равно тупая. Пора бы это понять.

Черты его лица заострились, между бровей залегла глубокая складка.

— Я ничего не удалял! Если у тебя паранойя, то к врачу обратись!

— О, как… к врачу, значит, мне пора, — хмыкнула я.

— Извини, что я такое сказал, — отчеканил Глеб, забирая телефон, — но я терпеть не могу дурацкие подозрения.

— А я терпеть не могу, когда ты врешь

Он подобрался, вскинул на меня волчий взгляд:

— Какая муха тебя укусила? Что за бред? Хочешь искать невидимое сообщение? На! Ищи! Хоть весь телефон вверх дном переверни. Мне скрывать нечего.

— Давай, — нагло сказала я, — что это я одним мессенджером ограничилась?! Давай, посмотрю историю, социальные сети, что у тебя там еще. Давай.

И пальцами поманила, требуя телефон обратно.

Прохоров побагровел.

— Что это вообще за допрос такой?

— Ну ты же меня знаешь, милый. Если вижу нестыковки, ты пытаюсь разобраться. Сообщений было три, ты показал два. У меня вопросы.

— Это не вопросы! Это херня какая-то!

— Знаешь, что ты делаешь, Глеб?

— Что?!

— Ты обороняешься.

— Тань, заканчивай со своим доморощенным психоанализом.

— Это не доморощенный психоанализ, это опыт. Ты всегда начинаешь нервно огрызаться, если в чем-то виноват.

— Я огрызаюсь, потому что ты прицепилась к какой-то херне! Я пришел домой, думал хоть здесь отдохну, и никто не будет выносить мозг, а тут жена включила недоследопыта.

Как же мне хотелось в этот момент надеть ему на голову тарелку, чтобы подлива по морде текла, и на ушах висела такая же лапша, которую он сейчас пытался навесить мне.

— Недоследопыта? — хмыкнула я, едва сдерживаясь чтобы не вывалить правду о том, что я знаю о его драгоценной Оленьке и ее пузе. Мне даже выслеживать никого не пришлось. Такая вот ирония.

— Скандалы, интриги и расследования — это не твое, Тань. Так что успокойся уже!

— А что мое? — спросила я, опираясь ладонями на стол и склоняясь ближе к мужу.

Смотрела в его кристально-чистые глаза и кипела.

Тише, Таня, тише, тсссс…

Не время. Ты еще не вывела из-под удара свои активы, не подложила соломы везде, где только можно, не до конца подготовила пути к отступлению.

Терпи! Еще несколько дней просто потерпи.

Но как же больно! Как же рвало от злости и обиды сейчас, когда мне врал прямо в лицо, выкручивался словно глист, выпавший от своего лохматого убежища. Огрызался, нападал, делал виноватой меня. Только в чем – не понятно…

В том, что посмела потревожить его мужской покой? Посмела задавать неудобные вопросы?!

Бедный, несчастный, незаслуженно обиженный мужик. Как только совесть позволила доставлять ему дискомфорт, вместо того чтобы молча притащить в зубах тапочки, как и положено старой жалкой жене?

Тсссс, выдыхаем…тссссс.

— Знаешь, если у тебя ПМС, то это не повод трепать нервы другим.

— Прохоров, ты нормальный вообще? Я беременная, какой к черту ПМС? Или ты занят чем-то таким очень важным, что забыл об этом?

Он помрачнел:

— Ни о чем я не забыл. Просто к слову пришлось. Да и какая разница? Не ПМС, значит, гормоны…

— Угу. Во всех мужских проблемах виновата женская матка и то, что к ней прилагается? Хорошо устроились, не кажется?!

— Так, все! Я устал и не хочу больше слушать этот бред и безосновательные подозрения. Спасибо за испорченный вечер…— с этими словами он демонстративно отодвинул от себя почти полную тарелку, встал из-за стола и ушел.

— Спасибо за испорченную жизнь, — прошипела я ему вслед и прикрыла ладонями лицо, — дура!

Все-таки сорвалась, все-таки затеяла дурацкий разговор, который при любом раскладе не мог закончиться хорошо.

Вот где, скажите на милость, моя выдержка? Мое умение сохранять трезвую голову в любой ситуации? Где?

Почему не получается по щелчку выключить эти гребаные эмоции? Без них жизнь была бы проще.

Я не смогла себя заставить прийти в нашу спальню и ушла спать в комнату близнецов.

Антураж детской, яркие рисунки в рамках и тот самый, особый запах родных детей — успокоили. Все наладится, возможно, не сразу, и не без мучений, но наладится. Мне есть ради кого царапаться и кусаться, выгрызая место под солнцем. Я не одна.