Только один раз едва удержалась от едкого замечания, когда менеджер предложил:

— Хотите съездить на квартиру и посмотреть живьем?

Она очень хотела, но не успела и рта открыть, как Глеб сурово ответил:

— Мне некогда. Давайте быстрее с этим покончим.

Пришлось проглатывать обиду и продолжать улыбаться.

И вот документы были готовы, рядом со столом уже стоял подарочный пакет, для самых любимых клиентов. Оставалось только поставить подписи и расплатиться.

И в этот момент произошло что-то странное.

Платеж не прошел.

***

Глеб

Да как я так встрять-то умудрился? Кто-нибудь может мне объяснить?

Вроде умный мужик, с принципами, с четкой установкой «как надо», и на тебе. Залет по всем фронтам!

?????????????????????????? Каждый мой шаг только хуже делал, и все чаще посещали мысли, что надо признаваться. Надо идти к жене и каяться, ползать на коленях, вымаливать прощение, как-то исправлять. Потому что шила в мешке все равно не утаить.

Ольгины аппетиты никогда не убавятся. Наоборот, она будет требовать все больше и больше. Ведь правду говорят, заплатил раз – значит, будешь платить всегда, но рано или поздно правда все равно выплывет.

Надо было признаваться сразу, но я струсил, и вот итог.

Бегаю теперь, как в жопу ужаленный, пытаюсь как-то прикрыть эту жопу фиговым листком, придумываю схемы, как втихаря от жены купить квартиру какой-то девке, а толку ноль. Ноль! Потому что понимаю – веду себя, как говно. И результат будет – говно.

Когда платеж не прошел, я на миг почувствовал злорадное облегчение.

Зато Ольга тут же всполошилась:

— Что? Почему? Глеб, что случилось? Почему не прошел платеж? У тебя нет денег? Или что? Может, напутал чего-то? Пин-код забыл?

Почувствовав, что квартирка может уплыть из-под носа, она за секунду нагенерировала миллион тупых вопросов.

— Помолчи, — приказал я, — такое бывает. Иногда банк блокирует подозрительные платежи.

«И правильно делает» – мысленно добавил, набирая номер своего банковского менеджера и не сомневаясь, что все быстро решится.

Однако его ответ был странным:

— Мы не блокировали. У вас какие-то проблемы с доверенностью.

Доверенность?

Я не сразу понял, о чем речь.

Потом вспомнил, что единственная доверенность – это та, что писала Татьяна. Доверенность, которая давала право на любые действия от ее имени.

Я такую же писал на нее. И этим доверенностям уже сто лет, и никогда проблем не возникало. Вроде бессрочные были или нет?

Желая поскорее разобраться с этим, я позвонил Людмиле. А позади меня, вытягивая шею и изо всех сил прислушиваясь, пыхтела Ольга, вызывая стойкое желание послать куда подальше.

Почему вместо того, чтобы заниматься чем-то важным, я трачу свое время здесь и с ней? Ах, да, потому что трус и долбонос.

— Людмила, проверь, что у меня там с доверенностью. Кажется, сроки вышли.

— Нет. Ее отозвала Татьяна Валерьевна.

— Не понял. В каком смысле отозвала? — по спине поползли ледяные мурашки. — Почему?

— О причинах мне не известно.

— Ну что-то же она должна была сказать? — я вообще ничего не понимал. Еще глиста эта в затылок пыхтела, бесила жутко. Я смерил ее недовольным взглядом и отошел на пару шагов.

— Да, она просила вам кое-что передать…

— Что именно?! — рявкнул я, теряя терпение.

— Минуточку, — послышался звук выдвигаемого ящика, потом шелест бумаги. Затем Людмила слегка прокашлялась и невозмутимо продолжила, — цитирую: если вам нужны деньги на внеплановую квартиру, то можете продать свое левое…сами знаете что.

У меня все схлынуло. Руки внезапно стали ледяными, а «сами знаете что» и вовсе сжалось до размера вишневых косточек.

— Почему левое? — глупо переспросил я.

В ушах нарастал звон погребальных колоколов.

— Оно у вас больше, — спокойно ответила помощница, — дороже продадите. Это тоже цитата.

Ну вот и все. Абзац.

Глава 8

— Что-нибудь еще, Глеб Семенович? — все тем же ровным, деловым тоном спросила она. Идеальная сотрудница, робот, мать ее. — Может, что-то передать Татьяне Валерьевне?

— Нет, — прохрипел я, сбрасывая звонок.

В голове пульсировала только одна мысль: Таня все знает…

Галстук внезапно превратился в удавку. Или просто кто-то высосал весь кислород из помещения? Так или иначе я не мог вдохнуть полной грудью. Все тело налилось свинцовой тяжестью, а в груди неприятно пульсировало.