– Поэтому ты явился ко мне…

– У меня ситуация другая.

– Вот! – Берн поднял вверх палец. – Об этом и поговорим.

– Так что ж мне говорить? Я от тебя ждал подмоги.

– А я помочь и не отказываюсь.

– Я, значит, для тебя, как стимул?

– Мне стыдно в этом признаться, но это так. Говори!

Зелёный опять задумался, – ситуацию приходилось обдумывать заново. Экспромта не получалось. Он уже начал подумывать о том, чтобы вообще не упоминать об отношениях пришельца со своей сестрой. Можно ведь было объяснить свой интерес к Волку его талантом бойца, например. Он вовремя одумался, – Вова сразу вычислит второй слой и придётся хитрить, – этого Вася позволить себе не мог. Поэтому он решил брать быка за рога.

– Что тебе известно о моей сестре?

– Немного. В пределах общей информации, если ты имеешь в виду эту историю в сумеречной зоне. Ну а так, ты сам знаешь, что мы знакомы достаточно давно. И Вил её знает, а с Татьяной они вообще – подружки вроде. Ёлка в НОК-центре совсем не чужая.

Василий поморщился, – он не любил, когда говорили «сумеречная зона».

– Мы с Вилом не занимались старой базой, хотя при её нейтрализации НОК-центр поработал хорошо. Про вас двоих пересудов было много, но болтовня она и есть болтовня. Свобода личности, всё такое прочее, – закрытая информация.

– Ничего, я открою, иначе не поймёшь.

– А Кристина?

– Открою в пределах…

– А!.. – Берн понимающе кивнул.

Василий, по возможности, коротко обрисовал ситуацию. Берн не задал ни одного вопроса. Взгляд его был настолько же серьёзен, настолько и непроницаем.

– Ну вот, – вздохнул Зелёный, – собственно и всё. Ёлка тогда мне пыталась что-то объяснить, но она была не в том состоянии… нельзя было её информацию воспринимать всерьёз. По её словам, получалось, что этот самый Либич, – не бандит вовсе, а прямо херувим с крыльями. Я на него во время штурма налетел. Ну, не знал тогда, конечно. Представь – здоровенный детина, бежит, орёт; я думал, – растопчет!

Берн с сомнением покосился на могучую фигуру капитана.

– Не смотри, – он ещё крупнее, ну, не меньше, – это точно!

– Как Волк?

– Да, примерно, но Волк худощавый, а тот, – как шкаф! Да… ещё потом Ёлка фортель выкинула, – отказалась от интенсивной психотерапии.

– Но интенсивную предлагают если…

– Здесь учли уникальные обстоятельства. Она только обследование прошла, и то – общее. И вот теперь появляется Волк! Она его сразу поняла и сразу поверила. Я даже начал подумывать, – может и Либич? Короче, Волк сейчас для неё – всё! С другой стороны, Сергей, вроде тоже… мы просто обязаны им помочь.

– С ума сошёл? Тут можно таких дров наломать! Да и неэтично как-то…

– Я сводником быть не предлагаю. То есть, не в том смысле. Мы их должны ненавязчиво столкнуть нос к носу. Там они сами разберутся. А то бегают друг от друга. Прямо, как дети.

– Ну, допустим… Детали?

– Детали такие. Сначала организуем замену психолога, – Татьяну на Ёлку. Волк должен узнать об этом последним, она тоже. Переходный период минимальный, – Татьяна с Волком почти не работала. Организуем поездку куда-нибудь в Крым. Ты берёшь на себя Сергея, а Татьяна, – Ёлку. Там мы случайно встретимся. Как-то так.

– Конспиратор. Чем меньше секретности, тем лучше…, впрочем, нужно сначала поговорить с Татьяной и получить решение коллегии о замене специалиста. У нас нет аргументов. И потом, Вася, тут каша получается. Ты только не обижайся, – Вова внимательно посмотрел на капитана и, видимо удовлетворённый, продолжил, – ты сказал, что она была в состоянии аффекта, а отчего? Обследование прошла, – а результаты?

– Результаты в пределах нормы. Но глубокого зондирования не было, а психотравмы могут проявляться через много лет!

– Где проводилось обследование? На месте?

– Нет, в институте, в Праге…

– В Праге? Она здорова, как лошадь Пржевальского.

– Насчёт аффекта, это я, конечно, перебрал… просто она была сильно возбуждена. Она влюбилась, – это точно, – сама говорила… не прямо, конечно, но довольно внятно. Девочка она впечатлительная; он ей наговорил там что-то, она и уши развесила.

Берн неожиданно рассмеялся. Зелёный даже опешил:

– Чё ты ржёшь?

– Да так, – мне, кажется, всё ясно! Знаешь, ты прям, как моя мама.

– Знаю! Ты скажешь, что она профессиональный психолог, что она взрослая… понятно! Я её просто очень хорошо знаю. По сути, – она всё ещё – большой ребёнок.

– О её работе самые блестящие отзывы.

– Ты и это знаешь?

– Наши психологи только о ней и говорят.

– Не говорят, а спорят… наши тоже.

– Это же прекрасно, – о посредственности спорить не станут.

– Считаешь, что она сама выкарабкается?

– Да уж мы точно – ей не помощники, хотя это не значит, что делать ничего не нужно.