– А лабораторию ему не дать? – поинтересовался Вил.

– Он в ней будет не опаснее вас с Вовой, – небрежно заметила Ёлка.

Кудринка подождал конца лёгкого веселья и, ещё улыбаясь, встал.

– Ну ладно, молодежь! Если больше мыслей нет, и я достаточно убедил вас в своей демократичности, то я, пожалуй, пойду. Для связи оставляю избирательный канал. Всю информацию в закрытую сеть, доступ по ключу «Пришелец 20». Помните, что мы не можем выпускать ситуацию из-под контроля. Если специалисты-наблюдатели захотят вас проинформировать, то они оставят марку «совет». Не забывайте гасить марку после ознакомления. Да, ещё вот, что, – не тяните с «переходом», – помните, что результаты этой работы очень важны. Это на уровне проекта «Путник», так, что ресурсы к вашим услугам. Возражений по кандидатуре Волка и капитана Зелёного, я так понял, нет? Тогда действуйте. Будет плохо получаться – зовите на помощь. Я шучу. Мы просто обязаны сделать всё правильно. Я не шучу.

Меньше, чем через час дом опустел, – ушли даже директора НОК-центра, – обживать кабинет Тора, организовывать, направлять, утверждать… работать!

Глава 28

Щёлкнул колпак блистера и будто выключил улыбку на лице Петра Кудринки, – экс-гонщика, экс-изобретателя, экс-плейбоя, истоптавшего все курорты планеты, – самого энергичного члена Большого Совета. Он подавил в себе желание взглянуть на четырёх молодых инженеров, стоявших на пороге дома. Он знал, что они – самые лучшие, что есть на планете для этого дела, и они справятся со всеми этими проблемами, и ему было просто обидно, что эти ребята так вот, легко и непринуждённо относятся к решению глобальных проблем… и ведь решают их!

«Ну, что ж, молодёжь сделает своё дело; группа анализа сделает своё; мои ребята в Будапеште проконтролируют тех и других… дальше-то, что? Возня мышиная! Всё равно решать придётся Пришельцу. Не хотел бы я оказаться на его месте… но держится парень, хорошо держится. И что нам со всем этим делать. Это ещё интереснее».

Он посадил машину, прошёл в свой блок-модуль. Оборудование внутри несколько отличалось от стандартного. Различия касались средств связи, главным образом, и через минуту эти самые средства обрушили на его голову шквал информации. Стало ясно, что Майк отправился на тот свет по собственной инициативе на все сто процентов. Эксперты из Большого Совета оказались менее чувствительными, чем Татьяна с Кристиной… сам факт появления журнала произвёл на матричного Майка оглушительное впечатление. Тщательный анализ физических следов подтвердил эту версию.

Пётр сидел и смотрел прямо перед собой пустыми глазами. Ему даже не понадобились подробности, – он знал Майка, знал настолько, что не удивился его реакции, но… принять её внутренне никак не мог. Майк навсегда останется для него загадкой. Он был лично знаком со Сфинксом! Всю жизнь Тор работал. Он не доказывал своего первенства, – он начал всё сначала и сумел стать первым! Лучшим среди равных. Он выдержал всё и не сумел пережить своей победы…

«Как, какими словами объяснить поведение человека, не пожелавшего стать богом? Другие не поймут, будут глумливо кривить губы, будут удивляться, думать, – вот бы мне! Не поверят. Им этого не дано. Победить и умереть! Для этого нужно быть Тором!.. Я бы так не смог».

Пётр вздрогнул, непроизвольно оглянулся, словно мысли можно было подслушать. В душе бушевала буря. Он даже предположить не мог, что этот человек так много значит для него. Трудно было или легко, – за спиной всегда была надёжная опора… или, правильнее сказать, – пример перед глазами. Да, – всё равно, – слова, слова! Разве можно словами выразить, то, что сидит внутри, что существует на уровне подсознания. Теперь вот не было ни опоры, ни примера, – ничего! И вдруг думаешь об одиночестве…

«Да что, чёрт возьми, произошло? Майку и в голову бы никогда не пришло ни помогать, ни опекать! Сам себе выдумал ангела-хранителя».

И тем не менее… ответственного члена Большого Совета колотило мелкой дрожью. Пока был на виду, – вроде бы даже и не волновался; а, вот, теперь, – вырвалось! По щекам текли слёзы, и никакие не скупые, – самые настоящие! Майк Тор – был!

– Открыто!

Кудринка вздрогнул, растерянно толкнул рукой дверь и вошёл. Ему навстречу быстро шёл Сергей.

– Добрый день. Проходите, пожалуйста.

– Здравствуйте, Сергей Васильевич. Я позволил себе… э-э-э… без предупреждения.

– И абсолютно правильно сделали. Мне, знаете, секретари поначалу понравились, – удобная штука; но сейчас мне эта техника настолько надоела, – передать не могу! Присаживайтесь… в духе своего времени хочу предложить вам выпить… что предпочитаете?

– Апельсиновый сок, – жарко сегодня. Этим летом вообще печёт, прямо не в меру.

Сергей протянул бокал.

– Да, есть немного. Хотя мне судить трудно, – я тут недавно.

Петру послышалась усмешка в его голосе.

– Да, недавно… Вы как? – вполне акклиматизировались?

– Сэр, – Сергей улыбнулся, – должен заметить, что вы совершаете третью ошибку кряду.

Кудринка скрыл паузу за длинным-предлинным глотком сока, не почувствовав его вкуса. Сергею и в голову не пришло пощадить его самолюбие, он спокойно дождался окончания этой несложной процедуры и только тогда продолжил:

– А вот это четвёртая ошибка… думаю, – хватит. Итак. В наше время, в моей стране, действительно было принято обращаться к человеку по имени-отчеству, если вы хотите обратиться к нему с уважением, и, действительно, разговоры о погоде и здоровье были почти непременной составляющей светской беседы. Всё это так, но предпосылки были неверными в корне! Вы ведь «позволили себе… без приглашения…», – а это подразумевает более непринуждённую форму; и если вы уж так начали, то не нужно делать дипломатических глотков из бокала, а спокойно, так, заявить, – «хозяин, напои гостя…», ну или что-то в этом роде. Хотя… я вот сейчас обращался на Вы, а по сути, – нахамил… верно?