Когда от воплей начало звенеть в ушах, Шестерня поднял голову, бросил досадливо:

– Не надоело кулаками махать, после драки-то?

Мужики сперва не обратили внимания. Однако вскоре один замолк, повернув голову, взглянул с вопросом. За ним замолчали и остальные, уставились с удивлением и обидой.

– Как молчать, коли такое твориться?
– с гневом выдохнул один.

– Как не противиться?
– прорычал второй в голос.

Шестерня прищурился, сказал едко:

– А чего раньше не противились, пока на свободе были?

Мужики некоторое время прожигали взглядами, выпячивали челюсти, хрустели кулаками, но постепенно сникли, отвели глаза. Лишь один вздохнул, сказал с горечью:

– Как противиться? Сам-то видал, какие твари снаружи?

– Я-то видал. Потому и сижу, не вякаю. А вот чего вы бузите, в толк не возьму.

– Обидно потому что, - сумрачно бросил другой.
– Думали, на чудовищ бессмысленных наткнулись. Тут все понятно, какой с них спрос? А оказалось всему виной вершинник. Не зря это племя подлым прозвали.

Шестерня покачал головой, сказал веско:

– Только ли в вершиннике дело?
– Узрев непонимание во взглядах, пояснил: - Любая работа двоих требует. Один заказывает, второй исполняет. Не спорю, бывает и по-другому, но... реже, намного реже.

– Ты на что намекаешь?
– прогудел один из мужиков.

Припомнив слова тюремщика, Шестерня поинтересовался:

– За старостой своим никаких странностей не замечали?

– Старосту нашего не трожь. Он деревней верховодил, когда ты еще в соплях путался, - рявкнул второй.

Его товарищ почесал в затылке, сказал в раздумье:

– Староста наш хорош, это верно. Хотя, если подумать, водятся и за ним странности. Особенно, последнее время.

– А ты чего спросил-то?
– сипло выдохнул третий.
– Знакомец его что ли?

Шестерня выставил перед собой ладони, сказал поспешно:

– Упаси Прародитель. Хватило мне одного старосты, больше не нужно.

– А что случилось-то?
– пророкотал ближайший мужик.

– Тоже что и с вами, - проворчал Шестерня.
– Продал меня староста охотнику, обменял на камни.

– А ты из какой деревни?
– один из мужиков изогнул бровь.

Шестерня пожал плечами.

– Название... да кто ж его знает? Деревня та в пещере, где дома по несущей опоре выбиты.
– Перехватив непонимающе взгляды, пояснил: - Ну на столбе, что свод с землей соединяет, в центре.

– Как же так, в деревне живешь, а названия не знаешь?

– Я мастеровой. Мне название без надобности, - бросил Шестерня сердито.
– Да и не живу здесь вовсе. Пришлый.

Повисло тягостное молчание. Мужики топтались, переглядывались. На лицах отражалась яростная борьба чувств. Наконец, один промолвил сурово:

– Чем докажешь?

Шестерня ткнул пальцем в стену, ответил нехотя:

– У тюремщика спроси. Его слова.

– Кто ж вершиннику поверит!
– воскликнул один из троицы, однако без особой уверенности в голосе.

Мужичок, что до этого момента сидел у стены, вдруг произнес отстраненно:

– Мы со старостой уговорились встретиться за околицей, дела обсудить, о жизни побеседовать. Ну и пришли. Вернее, пришел я, один. А его на условленном месте не оказалось. Зато оказались твари...

Снаружи скрипнуло, зашуршало. Разговор мгновенно прервался, все глаза устремились к выходу. Из-за выступа высунулось лицо тюремщика. Подсвечивая фонарем, вершинник пробежался взглядом по пленникам, задумчиво произнес:

– Пятеро, да за столь короткое время. Чем не удача?

– Радоваться будешь после, когда выйдем. Вместе порадуемся. А мы выйдем, уж поверь, - пообещал Шестерня.

Вершинник кивнул, сказал с великим радушием:

– Обязательно выйдете, и даже скорее, чем думаете. Но вряд ли вас это обрадует, уж поверь.
– Посерьезнев добавил: - Я сейчас ненадолго отлучусь. Побеседую с товарищем. Давненько весточек не шлет, совсем меня забыл. Ну а вернусь - посмотрим, что с вами делать.

Покачивая фонарем, он двинулся к дальнему проходу. Короткий переливчатый свист, и твари подскочили, кинулись следом. Проводив процессию взглядом, один из троицы с ненавистью прошипел:

– Надо же, какое несчастье, товарищ его забыл. Как вообще с такими можно связываться?

Шестерня вздохнул, сказал мирно:

– Также, как и с любым другим. Самоцветы да самородки не пахнут. Вот только товарищ этот не шибко умен, и я ему не завидую.

– Это еще почему?

– Потому, что это каким нужно быть дурачьем, чтобы вовремя не платить работнику с упряжкой таких зверюг!
– произнес Шестерня зло.