— Я поговорю с отцом.

Семур усмехнулся, ласково провел костяшками по моей щеке.

— Поговори, маленькая смелая Юна. Сегодня только. Твой отец обещал нам гостеприимство до ночи Голубой луны и ещё один день, чтобы ты смогла зелье свое сварить. Потом вышвырнет меня из замка. Осталось совсем немного времени.

И ни слова не сказал о том, что я его пара. Почему-то молчание оборотня задевало. Но все мои сомнения улетучились, как только горячие губы снова накрыли мои, а сильные руки сжали меня в объятиях. Жадно. Неистово. Забирая волю и распугивая все разумные мысли.

***

С отцом я поговорила тем же вечером и попросила на беседу не звать Лео. Я чувствовала себя от этого паршиво, но не хотела, чтобы брат сразу начал орать и все испортил.

Лео не было. Но присутствовала мама, и лица обоих родителей были очень настороженные, а глаза — донельзя подозрительные.

— Ну, дочка, о чем таком важном поговорить со мной хотела? — тепло улыбнулся отец.

Глава МакВелисов сидел за массивным столом в кабинете, мама сидела рядом с ним на стуле с высокой спинкой, тонкая рука лежала сверху мощной и крепкой руки отца. На миг залюбовалась ими и вдруг подумала, что мне повезло, потому что мои родители любили друг друга и любили меня с братом. Хотя брак у родителей был договорной, и они не сразу полюбили они друг друга.

— Правда, что Ройдан Семур просил вас отдать меня ему в жены?

Мой голос прозвучал тихо, ещё и предательски дрогнул, и это мне очень не понравилось.

— Было дело, — нахмурился отец, с удивлением разглядывая меня. — Лео сказал тебе?

Я кивнула, соглашаясь.

— Правда, что просил ни один раз?

— Наглый. Упертый, — поморщился отец. — В замке несколько дней, а уже достал меня самоуверенностью и самодовольством.

— Почему ты отказал ему, отец? — Голос снова дрогнул помимо воли. — Из-за этих качеств?

Мама нахмурилась и вздохнула мама, отец помрачнел.

— Как почему, дочка? Не хватало ещё единственную дочь за двуликого отдавать! За пса лживого!

— А если твоя дочь любит этого... двуликого? — Я застыла, не отрывая от окаменевшей мужской фигуры взгляда.

Мама издала сдавленное восклицание и с откровенным ужасом уставилась на меня. Но ее бледное лицо я заметила лишь краем глаза, потому что не отводила внимательных глаз от родного мужского лица и следила за тем, как меняется его выражение: от удивленного и недоверчивого до сурового и жесткого.

— Когда успела, спрашивать не буду, — медленно проговорил глава МакВелисов. — Твой брат почувствовал, что между тобой и этим оборотнем что-то происходит и меня предупредил. Значит, хитрый пес все же нашел лазейку, как задурить тебе голову?

— Отец... — глухо проговорила я, подавленная тем, как развивается разговор.

— Забудь этого оборотня, Юна. Выкинь из сердца. Никогда не дам согласия на ваш брак.

— Он сказал тебе, что я его истинная?

— Сказал. Только соврал, — горько усмехнулся отец. — А ты уши развесила? Не бывает у оборотней истинных пар среди людей. Этот секрет открыл мне тоже оборотень. А зачем ты ему так отчаянно понадобилась, и так понятно.

— Зачем же, отец?

Сердце сделало опасный для жизни кульбит и застыло в ожидании ответа.

Настоящее время

Я проснулась словно от толчка. Замерла, выныривая из сонного состояния, чувствуя на себе чужой изучающий взгляд. Это ощущение я очень хорошо знала. И не любила.

— Доброго вечера, госпожа Элфор.

Этот голос я не знала. Совершенно незнакомый.

Учтивый. Спокойный. Даже приятный.

Мне пожелали доброго вечера? Я, что, проспала до самого вечера?! И никто не разбудил?!

Медленно распахнула веки и уставилась на деревянный потолок, сложенный из досок липы. Я лежала на спине, с закинутой за голову рукой, с распущенными волосами, в ночной рубашке до пят. Первым делом осторожно осмотрела себя. Одеяло немного сбилось, как и рубашка, обнажив правую ногу до колена, раскрыв ступню, щиколотку и голень, которые немного подмерзли. Рука тоже обнажилась до локтя.

Вот же демоны!

— У вас очень изящные щиколотки, госпожа Элфор. И невероятно красивые руки.

Я спрятала ногу под одеяло, на руку натянула рукав рубашки и, наконец, посмотрела на незваного гостя. Ну надо же... Вчера глаза больного были мутные, я не запомнила их цвет. Сегодня мужчина смотрел на меня ясными серыми глазами в окружении черных коротких ресниц.

— Добрый вечер, господин Тур. Не припомню, чтобы приглашала вас.

Моим голосом можно было заморозить целое озеро, и, к моему удовольствию, большой и плечистый Корт Тур поежился словно от озноба. Однако не убежал сразу сверкая пятками с ором: «Демоница!»