Это бесит.

Меня так и подмывало уточнить: совсем-совсем нигде не накосячил? Даже не на полшишечки?

По-видимому, муж считал, что у него все в порядке и под контролем, поэтому безмятежно пожал плечами:

— Тань, ты же знаешь, я не силен в ребусах.

Ты много в чем не силен… зато в производстве детей преуспел.

— Никаких ребусов. Просто у меня настроение такое… разобранное.

Сучка меня твоя разобрала. Распатронила на мелкие кубики, а потом свалила их в одну беспорядочную кучу. И как с этим жить дальше – я пока еще не поняла.

— Просто скажи, что случилось, и мы вместе подумаем, что с этим делать.

Вот чего не отнять у Глеба, так это готовности разбираться с трудностями. Для Прохорова, как в том фильме: его проблемы — это его дело, мои проблемы – тоже его дело.

Всегда так было, и я наивно верила, что всегда так и будет.

Увы. В этот раз мои проблемы он создал своими собственными руками. Ладно, не совсем руками, но это не так уж и важно.

— Я просто думаю… зачем нам четвертый ребенок? Есть уже трое, причем в адекватном возрасте. Зачем нам заново погружаться в эти проблемы? В пеленки, режущиеся зубы, колики, первые шаги.

Я провоцировала его. Для меня самой вопрос рожать или нет – вообще не стоял. Но мне хотелось вытолкать его за зону комфорта, встряхнуть, чтобы предатель как-то проявил себя, выдал.

— Тань, ну ты чего такое говоришь? Конечно, нужен! А то, что сложности будут. Так нам не привыкать, — усмехнулся Глеб, — мы же опытные.

Ага. Опытные. И у него скоро опыта станет побольше, чем у меня. Четыре-три в пользу изменника. Такой вот хреновый расклад после стольких лет брака.

— Тебе не кажется, что мы уже не так молоды, как прежде, и будет сложно.

— Справимся.

— Вдруг что-то пойдет не так.

— Разберемся.

Матерый гад. Так просто, с наскока не расколешь.

— А если ты исчезнешь? Как я буду с четырьмя справляться?

Вот тут он немного напрягся. Нет, выражение лица осталось прежним – уверенным и спокойным, но на висках заблестело. Верный признак того, что Прохоров занервничал.

— Да куда же я с подлодки денусь? — как-то натянуто хохотнул. — Что за мысли у тебя сегодня такие?

— Нормальные мысли. Жизнь штука сложная – всякое может случиться. Решишь, что устал от суетливой жизни и свалишь в монастырь. Или подцепишь какую-нибудь секретутку со стоячей грудью…

— Таня! — с укором.

— А, может, ты под машину попадешь, — я намеренно не стала заострять внимание на секретутке и увела тему в сторону. Просто пробный укол. Пока не время раскрывать карты.

— Спасибо тебе, добрая жена, — проворчал Прохоров, как-то нервно промакивая лоб салфеткой.

— Ну, а что? Никто не застрахован. Я сегодня много тяжких дум передумала, так что…

— Это тебя так из-за беременности накрыло?

Да-да, милый, конечно. Из-за нее родимой. Во все времена все женские проблемы всегда только из-за ПМС или из-за беременности, и ни в коем случае не из-за мужиков-предателей.

Тут к нам пожаловал официант с напитками на подносе, поэтому разговор пришлось временно прервать.

Я замолкла… Зато у Глеба зазвонил телефон.

Я словно в замедленной съемке наблюдала, как он взял мобильник, посмотрел на имя звонящего и нахмурился. Потом положил телефон экраном вниз и как ни в чем не бывало потянулся за бокалом.

А у меня дрожь по спине. И вилка, которую только взяла в руки, начала мелко подрагивать и звенеть по краю тарелки.

Потому что я знала, кто это!

Каким-то внутренним чутьем, какой-то звериной интуицией я поняла, кто звонил моему дорогому мужу.

Ольга.

Спустя минуту мобильник снова начал моргать.

Соскучилась сучка белобрысая? Поболтать захотелось? Узнать, как прошла беседа с жалкой женой?

Во мне снова поднималась волна боли, смешанной со злостью.

Только бы не сорваться, только бы выдержать…

Мобильник погас. Но потом снова заморгал.

Я уставилась на него, Прохоров, наоборот, игнорировал его, словно ничего и не было.

— Кто там тебе так настойчиво названивает?

Я никогда не задавала мужу таких вопросов. У нас было не принято контролировать друг друга, вынюхивать, соваться на личную территорию. Полное, всеобъемлющее доверие, которое теперь горько мне аукнулось.

Дура. Сто раз дура. Смотреть надо было, заглядывать ненавязчиво, проверять. Глядишь, тогда бы и не пропустила появление в его жизни драгоценной Оленьки. Может, смогла бы придавить ее, изгнать до того, как стало слишком поздно. Может, смогла бы мужа своего как-то завлечь… да хоть приворожить, мать вашу.