— И как давно длится этот ваш роман?

— Достаточно, — усмехнулась она, — чтобы наша с Глебом любовь принесла свои плоды.

Через мгновение передо мной появился использованный тест на беременность. Почти пятнадцать лет брака, дети, жизнь одна на двоих, планы… все это было перечеркнуто двумя на омерзение яркими полосками.

Боль все-таки пришла.

Накатила жгучей волной, разъедая ту часть моей души, в которой еще недавно царило счастье и уверенность в своем муже.

Предал…

Клялся в любви, в верности, в том, что я – единственная и на все времена, и променял на молодую глазастую девку. Что он в ней нашел?

Да ясно чего… Я не ханжа и прекрасно понимаю, что выглядела она лучше меня. Сочная, яркая. С кокетливым румянцем на щеках, без уже наметившейся сеточки морщин вокруг глаз. Бодрая, уверенная в себе, подтянутая.

?????????????????????????? Пусть я за собой слежу, но разве попрешь против молодости и здоровья?

Черт, как же больно и унизительно понимать, что все мои заслуги перед семьей, что все, что я делала для нее и нашего будущего, для мужа – в один миг обесценилось на фоне чужой упругой жопы.

Меня накрывало все сильнее, но внешне я оставалась спокойна и невозмутима. Будто каждый день ко мне с претензиями приходят беременные любовницы мужа. Подумаешь, с кем не бывает? Пустяки, дело житейское.

Ольга тем временем лениво облокотилась на спинку диванчика и демонстративно положила руку на свой навязчиво выпирающий живот. А у меня все силы уходили лишь на то, чтобы не представлять себе, как они этого ребенка сделали, как Глеб обнимал ее, а потом как ни в чем не бывало приходил домой. Ко мне, к детям. Улыбался, продолжая отыгрывать роль надежного мужа и хорошего отца.

Какой же мерзавец…

Скотина похотливая.

Предатель!

Я едва переборола в себе желание немедленно ему позвонить и устроить скандал. Ткнуть его наглой мордой в гадкую правду и растереть. Искренне и от всей души пожелать, чтобы все отсохло, а нового не выросло.

Остановило лишь присутствие сидящей напротив стервы с белобрысыми патлами. То, как жадно и предвкушающе горели ее глаза. Она ждала от меня этого скандала, жаждала его, чтобы упиваться чужими болью и падением.

Пожалуй, нет.

Боль я оставлю на потом, чтобы «насладиться» ей в гордом одиночестве и за закрытыми дверями. Оленьке я такой радости не доставлю – бесплатные представления не за мой счет.

Загнав агонию под замок, я глубоко вдохнула, выдохнула и поинтересовалась:

— И чего тебе надо от меня?

Ольга беспечно дернула худыми, острыми плечами:

— Самую малость. Скоро у нас с Глебом родится сын, и мне бы не хотелось, чтобы МОЙ, — она выделила это слово голосом, — мужчина отвлекался на посторонних. Поэтому просто по-тихому собери весь свой выводок и освободи территорию. Пожила хорошо, и хватит. Пора уступать место более молодым, красивым и удачливым.

Уступать?! Я?!

Наверное, мне послышалось.

— Не уверена, что меня устроит такой исход дела.

Ольга вскинула взгляд к потолку и, недовольно покачав головой, цыкнула. Потом снова села ровно и, опираясь на локти, склонилась ближе ко мне. Меня затошнило от ее духов – слишком много сладкого мускуса. Он ассоциировался с расхристанной постелью и грязным бельем.

— Татьяна Валерьевна, — она снова понизила голос до доверительно шепота, — разрешите открыть вам маленький секретик. Вы – жалкая женщина. Все ваши попытки что-то там нарядить, причесать, накрасить – выглядят жалко. И знаете, почему Глеб до сих пор не развелся с вами? Правильно, из-за жалости. Переживает, как бы вы чего с собой не сделали.

С собой? Никогда! У меня трое детей, которым нужна здоровая бодрая мать.

А вот с теми, кто потоптался на моих чувствах – запросто.

— Так, значит…

— Представь себе. — с деланной досадой Ольга развела руками. — Так что не позорьтесь. Пошуршите в своих застаревших закромах, найдите остатки гордости… Если таковые еще имеются… и уходите. Сами. Пока вас не выгнали.

Что ж, вежливость вежливостью, но пинать себя какой-то нахрапистой малолетней звезде я не позволю.

— Надо же, — я нашла в себе силы усмехнуться, — как странно слышать слова о гордости от человека, который проехал через весь город, сжимая в потном трясущемся кулачке ссаную бумажку.

Я небрежно дунула, и дешевый тест улетел со стола, приземлившись ей прямо в волосы.

— Эй! — от неожиданности она испуганно дернулась, — Что ты творишь?

— Небольшая подсказка: чтобы доказать беременность, было достаточно предъявить свой живот, а не разбрасываться мусором. Во-первых, это не гигиенично. За этим столом вообще-то люди едят. А, во-вторых, слишком уж по-колхозному.

Покраснев, как маков цвет, Ольга вытряхнула полоску из волос и зло уставилась на меня.

— То есть по-хорошему ты не понимаешь?