– - Вы его вон спросите,-- повел бровью священник в сторону Еремея.-Полагаю, лазутчик ваш времени не терял, пока вас тут выхаживали.

Голавль сделал неловкое движение, и Дмитрий понял, что монах попал в цель. "Вот это наводчик так наводчик!
– - восхитился мысленно.-- Заберу его в разведроту!"

– - Оскорблять красного боевого наводчика ты мне не моги!
– -схватился он за кобуру-- не от сердца, конечно, а больше по привычке.-- Это еще проверить надо, что у тебя за сад такой, что там змеи на революционных командиров из-под кустов кидаются. Есть боеприпас в подвалах -- выдавай ключи. Не дашь -- Богу молись.

Ванюшка испуганно зыркнул на командира. Не то чтобы осуждал его -такое и в голову придти не могло. Но ведь эти люди только что подмогу оказали. Судя по всему, зла в них нету. Попросить бы их по-хорошему!

– - Ключи!
– - коротко повторил Дмитрий Никитич. Монах протянул связку.

– - Ключи без надобности,-- наконец-то подал голос Голавль.-- Я засов гранаткой... запал вставил. И -- прошу! Подвал неглубокий, однако доставать из>него боезапас неспособно будет. Окошко наружу имеется, да в него разве крыса проскользнет.

– - Достанем -- махнул рукой, словно шашкой, командир.

– - Лестницы больно крутые.

– - Одолеем!

– - Книжищами первые комнаты завалены.

– - Чем?!

– - Книгами Божественными. Колдовство, магия, фокусы-покусы для одурманивания народных масс и всякая такая хреновина.

– - Выбросим!

Священник вскинул встревоженные глаза:

– - Может быть, вы наконец-то соизволите выслушать и меня?

– - Н-ну?..

– - Боеприпасы -- порох, ядра, ружья и патроны -- хранятся в подвалах с 1812 года. Скорее всего, они уже непригодны, отсырели. Когда в этих краях наступали французы, один из моих предшественников, преподобный отец Алексий...

– - Александр,-- перебил молчавший доселе Белый.

– - Конечно, я оговорился. Отец Александр, тогдашний игумен, человек нраву воинственного, готовил монастырь к обороне, а потому потребовал, чтобы русские полки, отступая, снабдили братию оружием. Однако Господь не допустил ворога в святые пределы: обошли французы монастырь и, по милости Божией, сгинули в болоте, куда их проводник неизвестный завел.

– - Леший запутал их,-- пробормотал Белый. Игумен быстро глянул на него и перекрестился. Командир же подозрительно спросил:

– - А тебе откуда знать? Ты при том был, что ли? И чего в чужой разговор мешаешься? Белый опустил взор.

– - Вот и молчи,-- велел Дмитрий Никитич.-- Твое дело иное. Вот от змеиных укусов ты пользуешь первостатейно...

– - Змея хоть и поганая гадина, а умственная, знает, кого и в какое место укусить,-- негромко ответил Белый, поднимая светлые глаза на Дмитрия.

– - Пусть и оказал ты мне подмогу,-- прошептал он,-- а чую я в тебе классового врага!

– - А случалось ли тебе, раб Божий Димитрий, под Рождество Христово в небо глядеть?
– - спросил вдруг монах.

– - Ну?
– - малость растерялся тот.

– - И что же видел ты на высоком небосводе?

– - Что, что... Небо, черноту ночную--что еще увидишь?

– - В Рождественскую ночь душа праведная может увидеть рай, а грешная -ничего, кроме темного неба, не видит, потому что сама темна. Так и ты -темен, а потому в очах твоих темно. И врагов не там ищешь. Первый враг твои -- ты сам. Да еще вон этот!
– - Он небрежно кивнул в сторону притихшего наводчика.

– - Это мой брат по классу!
– - горячо воскликнул Дмитрий.

– - Братья твои в чистом полюшке порубаны лежат. А этот "брат" -третьего твоего отца от второй матери седьмой сын!
– - отвесил игумен от всей души и отвернулся.

– - Ты, гляжу, воровского табуна старый бугай!
– - протянул Дмитрий, опять хватаясь за маузер.-- Ладно... А ну, Еремей, веди к тому подвалу!

Наводчик шмыгнул в боковой коридорчик, Дмитрий -- за ним. Иван же, хоть долг и присяга призывали его следовать за командиром, задержался.

– - Батюшка,-- пробормотал он,-- вы б ему не противоречили. Дмитрий Никитич командир геройский и рубака лихой. Вчера в бою почитай с рассвета до заката сабли не опускал, неровен час, и тут...

– - С рассвета до заката?!
– - перебил игумен.-- И ведь не капусту, не лозины своей саблей рубил. Головы с плеч! Не притомилась ли его рученька?

– - Да ведь это он контру крошил, гадов буржуйских!
– - задохнулся от возмущения Иван.-- Во имя бедного люда!..

– - "Кто тебе выколол око?
– - Брат.-- То-то так и глубоко",-- печально произнес монах.

Иванушка непонимающе взглянул на него и поспешил за командиром. А тот вместе с Еремеем был уже в подвале. Тишина там стояла и темнота. Сияли кое-где светильники по стенам. Но сыростью, спутницей подземелий, здесь и не пахло. Запах был иным -- пыльным, пьянящим, душным, словно от засушенных растений.