– - А сам на что?
– - быстро спросил Ерема.

– - Вон о чем речь...
– - молвил хозяин.-- В вечную кабалу я к тебе посулился! Ну что же, от своего слова не отступник. Лечи дочку, а за платой дело не станет.

– - Коли так, все заслонки печные задвинь, двери притвори -- и уходи подальше, -- велел Ерема, и пока хозяин не исполнил всего и не ушел в соседскую избу, он столбом стоял, посреди горенки.

А потом знахарь вынул из-за пазухи узелок и начал высыпать из него золу по углам, приговаривая:

– - Заговариваю я от встречного-поперечного, от сглазу-озевища, от притки, от приткиной матери, от. черного, рыжего, завидливого, урочливого, от глаза серого, черного, от двоезубого, от троезубого... Как заря переходила и не потухала, так из рабы Божьей Натальи все недуги и болести моими словами выбивало. Вы, болести, подите прочь от нее в темные леса, на сухие дерева, где народ не ходит, скот не бродит, птица не летает, зверье не рыщет. Запираю заговор свой тридевятью тремя замками, тридевятью тремя ключами, и слова мои крепче камня, острее булату!

Изгнанник приник к щелке, чтобы ни слова не упустить, и тут... тут словно бы ветер мимо него прошумел.

Скрипнула дверь -- неужто вернулся хозяин? Нет! В избе появилась высокая женская фигура, до пят прикрытая большим серым платком. Взвизгнул Ерема и выронил свой узелок с золой.

– - Чур меня, чур!
– - размахивал он руками, крестился и отплевывался.-Ведьма, ведьма! Как ты сюда попала?!

– - Да через дверь. Ты ведь лишь печные трубы успел заговорить, -ответила женщина, и в голосе ее дрогнула усмешка.

– - А ворота? Изгородь?
– - вскрикнул знахарь.-- Изгородь-то я заговорил, еще как сюда шел!

– - Изгородь для тех преграда, кто по земле ходит. Неужто ты думал, что какой-то золой, будь оны хоть из семи печей, можно меня остановить?

– - Ведьма, ведьма... Иль я слово заговорное спутал?
– - спохватился за голову знахарь.-- Не то молвил в урочный час? Нет же, крепко затвердил я, с каким к царскому подойти человеку, с каким к голи перекатной, с каким -- к нечисти, вроде тебя...

– - Тише!
– - велела гостья.-- Болящую обеспокоишь.

– - Коли не померла, так спит!
– - отмахнулся Ерема.

– - Вот как?.. А тебе и горя мало?.. Для чего ж ты здесь туман наводишь, слова попусту сыплешь?

– - Так ведь народишку лишь бы звенело позвончее да блестело поярчее, гремело пострашнее. Ты вон тоже поди разные байки-сказки сказываешь, когда гаданья свои разводишь, честному люду глаза отводишь.

– - Не понять тебе этого,-- тихо ответила ведьма.-- Всех по себе не равняй.

– - А как жить тогда?
– - изумился Ерема.-- Коль не по себе, так по кому? Кто выше? Тогда сам ниже окажешься. Если не по себе равнять -- разве в ком разберешься? А в себя заглянешь -- и другого, будто в зеркале, увидишь.

– - Для тебя все злые заведомо, чего еще видеть?
– - молвила ведьма.

– - Отчего же? Вон Савватий посулил гончарню свою, коль дочку исцелю. Стало быть, он добрый... пока.

– - Ты-то исцелишь?

– - Слышь, Ульяна... Помоги!

Изгнанник вздрогнул. Ульяна? Та, что живет у истока?

– - Помоги!
– - молил знахарь.-- Чую, есть в тебе сила неведомая. А доход с гончарни -- пополам. Ну, не пополам, конечно, а треть -- тебе! Ты подумай, как много. Целая... четверть!

– - На что мне доход твой?
– - усмехнулась женщина.

– - Вот и я про то,-- обрадовался Ерема.-- На что тебе доход? Другим отплачу. Слова лихого про тебя в деревне не скажу, вот и благодарность.

– - Знаю, знаю, что ты меня словами, будто черной смолой, мажешь,-кивнула Ульяна.-- Только клевета -- что худая трава, а траву и скосить можно.

– - Как бы косонька не притупилась, как бы рученька не осушилась,-пробормотал Ерема.-- Помоги мне!

– - Помогу,-- согласилась гостья.-- Да только не тебе и не за доход с гончарни. Прилете... пришла я Наталье помочь. А ты ступай, ступай отсюда!

Ерема покорно пошел прочь, но, едва вышел из избы, кинулся к окошку, да на беду понесло его подслушивать-подглядывать как раз туда, где таился Изгнанник. Наткнувшись на него, Ерема взвизгнул было, да тут же захлебнулся. Молчком выметнулся со двора, и лишь на широкой деревенской улице голос у него прорезался. Бросился он наутек с криком, который всякую нечисть запутать и отвадить должен: "Приходи вчера!.."