За столом сидел второй мужчина. Тот самый красавчик, с которым она столкнулась на крыльце в ночь приезда. Одет он был более изысканно. Тонкая светлая ткань рубахи с голубым оттенком подчёркивала глубокую синеву глаз. Почти чёрный кафтан выгодно облегал статную стройную фигуру. Крупный золотой перстень со звёздчатым сапфиром в виде кабошона на безымянном пальце притягивал взгляд. Обойти вниманием такого мужчину казалось просто невозможным. Впрочем, его сходство со старшим братом бросалось в глаза. И не только тем, что на пальце его сиятельства выделялось такое же кольцо, но со звёздчатым рубином. Девушка готова была поклясться, что кольца на пальце графа в походе не было. Если движения младшего брата отличались величавой неторопливостью и мягкостью, то старший из Бригахбургов выделялся чуть грубоватой вальяжной раскрепощённостью и скрытой силой, которая читалась в его прямой осанке и открытом оценивающем взгляде. Весь его вид ясно показывал, кто в замке хозяин.

— Здравствуйте, — произнесла Наташа как можно спокойнее, закрывая дверь и делая несколько шагов вперёд.

Красавчик поднялся из-за стола и подошёл к ней. Взяв её руку, наклонился, припечатав поцелуй и поднимая на неё синие глаза.

— Рад встрече с вами, ваше сиятельство, — улыбнулся он обольстительно, чувствуя обволакивающий его нежный аромат, исходящий от незнакомки.

Девушка вздрогнула, выдёргивая руку: издеваются.

Граф приблизился к ним и с ехидной улыбкой взглянул на брата.

— Дитрих, я о ней тебе говорил.

Тот, поняв свою оплошность, сглотнул, поднимая удивлённо брови, с жадным любопытством рассматривая женщину, которая не сочла нужным поприветствовать их книксеном.

Наташа молчала. Представлять её — по всей вероятности, брату — Бригахбург не собирался. Забыл её имя или намеренно не хочет произносить его? Фиг с ним. Она — никто и зовут её — никак. Пыль под ногами. Стало обидно. Граф делает всё, чтобы унизить её.

Неожиданно Дитрих повторно наклонился к руке гостьи, завладевая ею:

— Вдвойне приятно, — исподтишка послал восхищённый взгляд брату.

Наташа, вздёрнув подбородок, аккуратно вытащила руку из тёплых ладоней красавца.

Его сиятельство прищурился, отмечая её жест, как недовольство. Следовало представить её брату как высокородную? Без имени, без титула. Решила поиграть в прятки? Надолго ли хватит её упрямства? Совсем скоро она не выдержит подобного обращения и признается во всём. Сколько она сможет продержаться в роли безродной? Он подождёт.

Бригахбург цепким взглядом ощупал её фигуру сверху донизу, указал ей на стул. Ночью, при свете свечи, полураздетая, она выглядела таинственной, манящей, с дурманящим запахом тела. Сейчас она спокойная и величественная даже в платье для прислуги. И ведь облачилась, не побрезговала! Да и другого одеяния для неё всё равно нет. Для господ шьют отдельно по меркам. Волосы… Причёска очень ей подходит. Лицо приобрело изысканную утонченность и… бледность. Она не выспалась. А он и вовсе не спал.

Наташа изучала обстановку кабинета. Планировка комнаты такая же, как у неё. Отсутствует дверь в умывальню.

Перед камином огромный дубовый стол с двумя стульями, на одном из которых сейчас она сидит. С правого края стола — большая шкатулка чёрного дерева. Слева — стопка широких толстых листов разных цветов. В высоком узком серебряном кубке несколько гусиных — или не гусиных — стриженых перьев. Маленькая круглая глиняная бочечка напоминает чернильницу. В центре стола двойная дощечка, соединённая колечками наподобие книги. К ней кожаным шнурком крепится палочка — с одного конца острая, с другого в виде лопаточки, — украшенная цветными камешками.

Позади стола вся стена занята массивными широкими полками, уставленными огромными тяжёлыми книгами в толстых кожаных переплётах. Их совсем мало. Пальцы дрогнули от желания прикоснуться к раритетам. Зато много свитков и деревянных тонких дощечек, собранных и связанных кожаными ремешками. Свитки, различные по величине и цвету, хаотично лежат на разных уровнях, всё же, видимо, подчиняясь какой-то системе.

У камина стоит низкий широкий шахматный столик с расставленными на нём крупными шахматными фигурами. Наташу удивила однотонность светлого клетчатого поля. Два деревянных кресла с плоскими подушечками на сиденьях — под стать столику — составляют мебельный гарнитур.

У стены — между дверью и полками — резная скамья с подлокотниками и длинной плоской подушечкой на ней.

Девушка с сожалением отметила, что в кабинете тоже давно не прибирались. Глянула на мужчин. От неё не укрылись их любопытные взгляды. Они рассматривали её, как диковинную зверушку. Раздражаясь, Наташа вопросительно подняла брови.

Бригахбург, садясь за стол, сказал:

— Прежде, чем сюда придёт графиня, проясню относительно тебя.

Началось. Она смотрела в пол, не поднимая головы. Мужчина, приняв это за готовность выслушать его, продолжил:

— Сейчас всё будет зависеть от того, насколько ты будешь правдива, — не видя её лица, не мог определить реакцию на свои слова. Это раздражало. От неё можно ожидать чего угодно. — Думаю, тебе пора рассказать, кто ты и что с тобой произошло.

Она оттянула пальцами ворот платья, натирающий шею, словно удавка:

— Вы уже всё знаете. Мне нечего добавить.

— Если ты думаешь, что я поверил в то, что ты потеряла память, то нет. Ты не выглядишь больной или растерянной. Допускаю, что при падении в реку тебя могло прибить к нашему берегу. Почему ты не говоришь, кто ты и не пытаешься вернуться домой? Тебе нужно, чтобы тебя сочли погибшей? — его сиятельство следил за состоянием иноземки. — Ты — не простолюдинка. Пока не скажешь своё имя и титул, так и останешься приблудой, моей пленницей, моей рабыней.