В нос ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти. Откинутое по пояс одеяло открывало на плече повязку из грубой серой ткани, пропитанную засохшей бурой жидкостью. Догадаться, что сейчас должно произойти, оказалось несложно. Сомнительная парочка собиралась выпустить бедолаге последнюю кровь. Это показалось настолько чудовищным, что Наташа почувствовала, как негодование прорывается наружу.

— Что вы собираетесь делать? — уточнила она.

Видя, что её не понимают, чертыхнулась, перейдя на немецкий язык:

— Убийство задумали? — звучало угрожающе. Девушка решительно наступала, глядя в упор на душегуба с ножом в руке. — Ну-ка, отошли от него.

Парочка остолбенела, уставившись немигающим взором на приблизившуюся незнакомку. Нож в руках мужчины задрожал, на лице выступила испарина. Он выпрямился, оказавшись высоким и худым. Женщина вздрогнула и, выронив миску, мелко крестясь, попятилась к камину.

Возле кровати, на небольшом низком столике, стоял ящик средних размеров с кожаным ремнём вместо ручек, из которого исходил отвратительный запах. Сморщив нос, Наташа заглянула в него, охватывая беглым взглядом грязные свёрнутые тряпицы, металлические ржавые штыри и щипцы, деревянные маленькие чурочки с выдолбленными в них отверстиями, заткнутыми деревянными пробками, глиняные плошки и мисочки. От всего этого хлама не просто плохо пахло, а ужасно смердело.

Мужчина, остановив взор на грубом платье незнакомки, отступил на шаг и, приосанившись, уверенно произнёс:

— Я лекарь, а ты кто? Иди отсюда!

Наташа, проигнорировав его слова, держа в поле зрения подозрительную парочку, наклонилась к юноше. Коснулась его горячего влажного лба, прошлась ладонью по щеке, шее, нащупала пульс. Вспомнилось, как в одиннадцатом классе заинтересовалась медициной и даже собиралась поступать в медицинский университет. Много читала специальной литературы и надолго её настольной книгой стала большая медицинская энциклопедия. Даже сходила в анатомичку и морг, проверяя себя на профпригодность. Нашатырный спирт не понадобился.

Родители отговорили поступать в медицинский, и она, немного поупрямившись, согласилась. Всё же, не совсем об этом мечтала.

— Он умирает, — услышала девушка дрожащий женский голос.

— Конечно, умирает. Вы из него всю кровь выцедили, — Наташа ощупывала старые и свежие надрезы на внутренней стороне локтя больного. — Кровососы.

Сев на край кровати возле парня, подрагивающими руками снимала повязку, обдумывая происходящее. О каком лечении таким инструментом и лекарствами — покосилась на ящик — может идти речь? От одного вида заскорузлого ножа можно упасть в обморок. [3]

Наташа едва успела уклониться от подскочившего к ней лекаря, собирающегося схватить её за плечо. Ударив его по руке, указала на дверь и медленно зло заговорила:

— Выйдите отсюда вон. Пожалуйста. Я вижу, какой вы лекарь, — столкнула ногой его ящик на пол. — Шарлатан.

Мужчина побагровел и затрясся. Заикаясь, прокричал что-то угрожающее и выскочил из комнаты.

Наташа строго глянула на женщину, стоящую за стулом у камина и со страхом глядящую на неё. Усталое миловидное лицо, тёмные круги под опухшими от слёз глазами. Она чем-то походила на маму. Может быть, глазами? Такие же серые и добрые.

Сняв вонючую тряпку с плеча больного, девушка рассматривала рану: колотую, с утолщёнными воспалёнными краями, присыпанную по уродливому морщинистому струпу серой пылью. Отёчная краснота распространилась до подмышки. Похоже, рану прижигали: грубо, бездумно, безжалостно. Наташа поморщилась, надавливая на грязно-бурый струп. Из-под его рваных краёв появился зловонный гной. К горлу подступила тошнота. Девушка машинально дотронулась до своей раны на голове, надавливая. Вокруг неё чесалось, а под коркой ещё болело. Это нормально. Положила ладонь на горячий лоб парня:

— Когда это случилось? — брошенный взгляд на женщину не возымел действия. — Вы меня слышите? Сколько дней прошло?

— Четыре, — промямлила та неуверенно. — Или пять.

— У него могло начаться заражение крови. Если сейчас не помочь — он умрёт, — Наташа подозвала женщину ближе. — Мне нужен чистый острый нож, котелок с кипятком, полотно на бинты, ложка, холодная кипячёная вода, спирт.

Видя, что она не двигается, девушка вопросительно глянула на неё:

— Вы меня понимаете?

Та стояла, как вкопанная. С расширившимися от страха глазами она прислушивалась к нарастающему шуму из коридора.

В дверях появилась процессия. Первой вплыла Юфрозина. Не останавливаясь, морща нос, она прямиком направилась к ложу, жадно всматриваясь в лицо своего жениха.

Граф, сделав несколько шагов в сторону сына, остановился. Его невидящий взор прошёл сквозь беглянку. Она очень хорошо знала подобный взгляд. Так смотрела мама после смерти отца: никого и ничего вокруг, только пугающая тёмная засасывающая пустота.