— Кто бы говорил, — подметил ехидно барон. — Сам-то наверняка равнодушным не остался.

Бригахбург поморщился:

— Конечно, не остался. Я уже жалею о том, что подписал соглашение.

— Почему? Что-то произошло в дороге? — подмигнул его милость брату, улыбаясь. — Она тебя соблазняла?

Граф удивлённо поднял брови:

— Меня? Ты шутишь?

— Что, нет? Или говорить не хочешь? Я бы не отказался, — засмеялся он.

— Дитрих, прекрати, мне не до смеха. Сейчас меня занимает другое. В лесу мы подобрали девчонку.

— Красивую?

— Ты опять? — нахмурился его сиятельство.

— Всё, молчу и слушаю, — шутливо поднял руки барон.

— Иноземка. Облачена по-варварски, украшения дорогие, диковины разные, два языка знает. Правда, говорит путано, не всегда понятно. Странная девчонка.

— Что здесь странного?

— Понимаешь, вытащили её из-под насильника.

— Ты хочешь сказать, что он…

— Нет, — качнул головой Герард, — не успел. Она его убила и не смогла скинуть с себя.

Бригахбург замолчал, наслаждаясь реакцией брата. На его удивлённый немой вопрос, продолжил:

— Боевая девчонка, злая. И хитрая. Говорит, что одна в нашем лесу была. Без сопровождения.

— Как одна? Это невозможно.

— Вот и я о том же. А она говорит, что в реку упала и её течением к нашим берегам прибило. В ранах вся.

— Так ей повезло, что осталась живой. Надо найти её родных. Откуда она?

— В том и дело, что не говорит. Может, с бандитами была.

— Так ты сказал, что убила. Да что у вас там произошло? Откуда эти бандиты взялись?

— Тоже загадка. Мы ведь по договоренности с графиней в таверне должны были встретиться. Ты знаешь. Мы прибыли, а она с обозом уже отбыла, да не в сторону нового тракта, а к Старому броду.

— Та дорога давно заброшена. Зачем они туда поехали?

— Хозяин таверны сказал, что от нас гонец прискакал, и они, на ночь глядя, поехали с ним.

— Всевышний! Их заманили в ловушку!

— Похоже на то. Присмотрели в дороге и решили ограбить. Так я к девчонке Бруно подрядил, выведать всё.

— Не рассказала, — довольно улыбнулся Дитрих.

— Не рассказала.

— Что собираешься с ней делать?

— Не знаю. Это ещё не всё, — встал его сиятельство, проходя к столу: — Она дралась с Юфрозиной.

Дитрих последовал за ним:

— Что? Дралась? Жаль, меня там не было.

Герард, вспомнив драку женщин, усмехнулся:

— Ничего не боится, глупая. Это плохо.

— Она тебе нравится, — ахнул барон, подмечая в глазах брата блеск. — Наконец-то тебе кто-то понравился! Надо взглянуть на эту иноземку. Говоришь, одета по-варварски? В брэ?

— Ты опять за своё, — сдвинул брови его сиятельство, морщась. — Сейчас она придёт. И графиня тоже. Будешь при разговоре и потом скажешь своё мнение.

— Занятно… — в глазах Дитриха вспыхнул огонёк интереса. — Жаль, что меня с вами не было. Всё самое интересное пропустил.

— Самое интересное впереди, — сощурился Бригахбург. — Узнать бы, кто она.

— Расскажи подробнее, что у вас там произошло? Ты же не всё рассказал.

— Обойдёшься.

— Ладно, найду сам, кого попытать. Командующий расскажет.

— Бруно? Да она уже окрутила его! Бруно… — протянул задумчиво Герард.

— Ты хотел сказать, что он её.

— Всё, хватит об этом. В деревню едем после обеденной трапезы. Что у вас нового?

В гостевую комнату влетел парнишка. Сказав, что хозяин ожидает госпожу в кабинете, стремглав умчался.

Наташа заволновалась, чувствуя, как начинают гореть щёки и дрожать руки.

— Кэйти, а где кабинет хозяина?

— Идёмте, я вам покажу.

«Ну ладно, — вздохнула Наташа обречённо, — что он может мне сделать? Мораль прочтёт? Послушаю. Не будет же он меня убивать. Или будет?»

Они поднялись на третий этаж. Кэйти показала дверь кабинета и быстро ушла.

Девушка набрала в лёгкие больше воздуха и, постучав, вошла.

Напротив двери, у окна, спиной к ней, с заложенными за спину руками, стоял высокий мужчина. Он медленно повернулся. Наташа узнала графа. Свежевыбритый, подтянутый, в узких коричневых гетрах, обтягивающих икры ног, обутый в мягкие длинноносые кожаные туфли, он выглядел впечатляюще. Свободная выбеленная рубашка навыпуск доходила до колен. Коричневый длинный кафтан, вышитый чёрным строгим геометрическим рисунком распахнут.

Бледные щёки путешественницы залила краска. Картинки ночного происшествия сменяли одна другую.