— Ха-ха, это совсем не остроумно! Прекращай маяться ерундой, тебе же уже тридцать лет, черт возьми. И вообще, если хочешь помочь, то просто заткнись. – Сказала она и улыбнулась. Ироническая улыбка, игравшая в изгибе ее полных губ, выражала все, ради чего мужчина должен любить ее, и чего он должен в ней бояться. В этой улыбке была гордость, а в очертаниях ее тонкого носа – спокойная уверенность. Наверноe.

Что?! Мне тридцать лет? Черт возьми, а я думал, что мне только двадцать девять!

Память моя заработала, я осознал, что Вероника права, мне и правда тридцать лет.

Хочется cдохнуть. – cдохнуть по той причине, что я вспомнил, что у меня через пару месяцев день рождения, и мне исполнится тридцать один. (Kак время может так лететь?!)

— Ты хочешь уйти подальше от меня? Что ж, это решение не хуже любого другого.

Но, куда ты направишься? Где будет «подальше от меня»? Может, лучше сядешь в уголке, выпьешь кофе и помолчишь со мной? Разве так не будет лучше?

— Ну-у, что за чушь ты несешь, ты хоть слышишь себя?! Первые пару раз это было смешно, а теперь это скорее раздражает, так что прекращай. К тому же знаешь, как глупо слушать это от такого человека как ты? Ты же безответственный лентяй, оболтус, моя восьмилетняя племянница куда более ответственная, чем ты. Ты говоришь одно, а делаешь ничего, ты самый противоречивый парень в Мире! Кому, как ни тебе знать, что жизнь скучная и бессмысленная штука. Наша с тобой юность была скучной, мы не знали счастья и так не научились делать счастливыми других. Мы понимаем, что все мы умрём, так и не найдя ответа на самые главные вопросы. Мы развиваем все эти заумные идеи, которые просто по-разному объясняют нашу жизнь, но не дают нам никаких ценных знаний. По сути, мы проживаем короткую жизнь, полную разочарований, а потом умираем. Мы заполняем её всяким дерьмом; карьерой и браком, чтобы создать для себя иллюзию, будто в этом есть какой-то смысл. Все мы закрыты в собственном вакууме и не хотим из него вылизать. – Говорила она.

Всё её поведение представляло ряд несообразностей. Я не особо вслушивался в ее слова, так как я просто игнорировал ее болеe важными мыслями.

А где мои сигареты?! Черт возьми, они точно лежали здесь, кто, сука, перекладывает их, наверняка это все ее вина. А-а вот они, маленькие ядовитые твари. (Как так получается, что вещи, лежавшие на самом видном месте, вдруг внезапно исчезают и появляются в другом месте?!)

Я улыбнулся и достал одной рукой сигарету из полупустой пачки, лежащей на столике у кровати. Вероника всё что-то там говорила о безответственности и вязании, но я не слушал, так как искал сигареты.

— Ты чего там бубнишь себе под нос? – Спросила она.

— Да я это так, не обращай внимания.

Веселые и всезнающие глаза Вероники заплясали с особым удовольствием.

— Эти твои намеки, сплошное хуйня! Пожалуй, отправлюсь я в "психподдержку" и сдамся на воздержание и буду лечиться и жить. Это лучше, чем иметь дело с таким загадочным шизиком, как ты, которого я до сих пор никак не могу понять.

Вероника начала в спешке одеваться.

Но я хочу задержать её, хотя бы еще на чуть-чуть.

Я схватил ее и развернул к себе.

Вероника не шевельнулась и даже не моргнула. Она уставилась мне в глаза и медленно положила свои руки мне на плечи.

Какие же у нее холодные ладони, наверное, из-за курения у нее нарушено кровообращение (Парадокс в том; что ее холодные руки почему-то меня всегда согревали). Эти два глаза некоторое время смотрели вглубь меня, разрушая остатки моей зоны комфорта (Глаза ее, оказались слишком тёмными, чтоб их понять).

— Ах, Эммануэль, ты всё ещё не избавился от этой страной привычки говорить с самим с собой. Не оставайся тридцатилетним подростком, Эммануэль.

Как только она договорила, она внезапно присела на кровать и слегка прижалась к моей щеке, нежно поцеловав меня. Это было так горячо, что у меня перехватило дыхание, и появились мысли о чувствах, на которые мне ещё предстоит ответить самому себе.

Лучше быть тридцатилетним подростком, чем тридцатилетним стариком!

Вероника уже оделась и прежде, чем раздражительно и громко хлопнуть дверью, она сказала мне напоследок:

— Ну, пoка! Увидимся в воскресение! А ты не сиди тут и задыхайся, а иди и живи!

Я вдруг почувствовал в ее словаx убийственную апатию.

Вот я основа остался один, и только шепчет тишина и мой внутренний голос.

В последнее время меня беспокоят эти ее мимолетные "увидимся", приносящие в жизнь все больше одиночества.

И что это значит, черт возьми - "иди и живи?" Не понимаю ее выражения и подколы.

Я планирую проваляться в кровати (на диване) весь проклятый день и не черта не делать, лишь спать. Спать, потому что страшно. Страшно, но почему?