Сперва потому что было страшно и некуда идти. Потом, чтобы научится выпендриваться перед “взрослой” соседкой. А потом... потом он и не думал о побегах.

– Думал, - кивнул Томас.
– Но знаешь, это как-то... Черт! Слушай, если у тебя вопросы будут мне душу наизнанку выворачивать, то я лучше посплю.

– Это важно!
– Мара таже ударила кулаком по коленке.
– Поверь мне, это очень важные вопросы, когда дело касается мощных артефактов.

– Тогда я требую равноценного обмена.

Глоумбуд как-то странно скривила верхнюю губу.

– Немного архаичная концепция для наших дней.

– Урсула Ле Гуин бессмертна, - отмахнулся Томас.
– В общем, вопрос на вопрос - лады?

Мара немного поразмышляла, а потом кивнула.

– Тогда моя очередь, - Томас окинул взглядом девушку.
– Какой у тебя размер груди?

Она покраснела. Слегка. Чуть-чуть. Но достаточно, чтобы Корнев узнал ответ и на еще один. Наверное полугномихе было сложнее найти себе пару на свидание, чем SS черной ведьме.

– Два, - ответила она железным голосом.
– С половиной.

– Скорее с третью, - прикинул Корнев.

Девушка было замахнулась, но потом опустила руку и... засмеялась. Томас к ней присоединился.

Они долго и заливисто хохотали. Так громко, что к ним наведалось пара санитаров, но, покрутив пальцами у висков, ушли. Так сильно, что Томас от боли в ребрах и животе чуть было не взвыл.

Ему было легко. Все еще неспокойно, тревожно, но легко. Давно он уже так не смеялся, да и в принципе - не смеялся. Даже до тюрьмы это были редкие моменты в его жизни. А уж после - ну, тут и так все понятно.

– Теперь я, - произнесла Мара утирая слезы.
– Ты ведь убил своего учителя.

И тут же смех стих. Как-то сам собой. Не постепенно, а резко. Будто утопили в мутном озере.

– Да, - кивнул Томас. Он все еще чувствовал боль, но теперь уже не знал какую именно. От смеха и травм или иную.
– Хотя, на суде это признали самообороной. Он, знаешь ли, хотел принести меня в жертву демону.

Корнев внезапно понял, что сейчас он не один. Внутри него проснулась, и уже давно, одна балахончатая тварь с белыми волосами.

Подслушивал, зараза.

– Это было тяжело?

Томас молча спустил одеяло по пояс, оставаясь в одних лишь комичных трусах с зелеными оленями. Он всегда отличался особым креативом в выборе нижнего белья. Маленький праздник, по его мнению, должен был быть во всем.

– А ты как думаешь?
– вопросом на вопрос ответил Томас, кивая на шрамы.

Большая часть левой стороны груди походила на паутину рубцов и шрамов. В центре же находилось большое пятно от ожога.

– Напоминает печать.

– Она и есть, - кивнул Томас.
– Он выжигал её на мне каленым прутом. Обездвижил, но чувств не лишил. Я потом прочитал, что это испортило бы ритуал. Так что было ли мне легко? Нет! Скорее приятно.

Глоумбуд кивнула. Корнев вернул одеяло на место. Быстрее и резче, чем ему хотелось бы.

– Что у тебя с семьей?

Мара вздрогнула и сделала вид, что не понимает вопроса.

– А я думал мы по-честному, - Томас начал заваливаться на подушку.

Он уже почти лег, когда маленькая, но сильная ладошка схватила её за плечо.

– Ты ведь понимаешь, - глаза Мары стали чуть влажнее.
– Что я задаю вопросы из-за дела, а ты просто мне душу собираешься вывернуть?

Наивная девятнадцатилетняя девочка. Она, вероятно, забыла, что имеет дело с...

– Ну я же черный маг, - хищно улыбнулся Корнев.
– Скотина, мразь и подонок.

На этот раз она не спорила.

– Почему ты спришваешь?
– только и сказала полугномиха.

Томас пожал плечами.

– Я ни разу не видел, чтобы ты ездила домой. А уж где стоит высотка вашей семьи знает, наверное, весь город. Ни разу не слышал, чтобы ты говорила с ними по телефону.

– Магофону, - машинально поправила Мара, но наткнулась на усталый взгляд.

– Спасибо, зануда.

– Сам зануда. Нужно говорить правильно.

Томас все чаще понимал, что скоро действительно начнет закатывать глаза.

– Как скажешь, - отмахнулся он.

Мара крутила в пальцах ночнушку, все больше оголяя ноги. Нет, Томас был тертым парнем с немалым опытом в этой сфере, но уже и его предел подходил к черте. Почти два с половиной года воздержания из кого угодно сделают озабоченного.