– Женщины из банды?

– Нет. Пленницы или заложницы.

– Возможно, одна из них – сеньора Родригес. Её ищут уже неделю. Есть свидетели. При захвате некоторые свидетели упоминали, что там вроде бы был какой-то турист… Однако это мог быть и охранник сеньоры.

Кудринка посмотрел на Баера.

– Сейчас идёт поиск по всем направлениям от лагеря. Данные по женщине и свидетелям сообщите поисковикам. Кстати, помогите людьми. Возможно, эти похищения действительно связаны, хотя не знаю, как.

Он так и не сказал министру то, что узнал у особиста. Сразу после доклада лейтенанта Марчел шёпотом сказал Петру, что, возможно, Сергею помог бежать его человек, «…очень возможно».

Пётр отошёл к окну, и жутко коверкая слова, задумчиво проговорил по-русски:

– Эх, Серёжа, где же тебя носит?

Глава 42

– Ну, как ты?

– Я? Я нормально.

– А что тогда вздыхаешь?

– Знаешь, турист… я профессионал.

– Ну? И что?

– То, что мы делаем – авантюра.

– Не вижу повода для паники – если мы даже не найдём Либича, то сможем…

– Не сможем, Сергей, не сможем. В стране из-за твоего исчезновения твориться чёрт знает, что. А я, между прочим, человек военный.

– Стик, не дави мне на психику; я и так знаю, что в долгу перед тобой.

– Не в этом дело. Либич, хотя и либерал, по моим данным, но его положение сложное, почти критическое. Травля. То, что его синдикат действует, ни о чём не говорит. Точнее, говорит о том, что кусок это лакомный, и охотников на него много. Преграда всего одна – живой Либич. С чего ты вообще взял, что Кристина у него? Ты говорил, что это – наиболее вероятная версия. Значит, есть и другие?

– У него она, у него. Больше негде. Как рука?

– Часа через два спросишь. Максимум через три. Если сил хватит.

– То есть?

– Таблетки вместе ели. Их действие закончится – будет реакция. Чем больше их слопаешь, тем хуже реакция… мы их употребили выше головы. Так что готовься… и молчи. Пришли.

Сергей огляделся и вопросительно уставился на Стика.

– Дом, который нам нужен – за углом. Значит, повторяю ещё раз. Мы с тобой спокойным шагом идём к дому… головой не вертеть. Я вхожу, ты остаёшься на улице. Я тебя позову. Если меня не будет больше двух минут, ты уходишь, если понадобится – бегом. Общее направление – на север. Там центр города, там меньше вероятность, что тебя убьют. Постарайся добраться к вашему посольству… О том, что знаешь меня никому ни слова, даже, если я буду убит. От этого не только наши жизни зависят. Ну… пошли.

Стик зря предупредил Сергея не вертеть головой, – он и так не стал бы этого делать. Все эти кровавые приключения буквально выпотрошили нервную систему Волка. Таблетки, которыми накормил его Стик, действовали, и тело продолжало слушаться. Они помогли, наскоро перекусив в разгромленном лагере, устроить сумасшедший ночной марш-бросок через заросли и горы. Они добрались частью пешком, частью на попутках до столицы, точнее – до пригорода. Они протащили их через лабиринт тускло разноцветных зданий из потрескавшегося железобетона, из временных сезонных ларьков, вросших в землю от старости, каких-то пластиковых лачуг и мимо обитателей этих вонючих городских джунглей. Никто ими не заинтересовался, и Волка тоже перестали интересовать однообразно живописные аборигены.

Он вяло протаскивал сквозь липкую жару самого себя вслед за Стиком, – ноги ватные, тело деревянное, в голове туман и тяжёлая отдача в голове от работы самого надёжного в мире насоса – собственного сердца. Впереди маячила стена когда-то розового здания. Похоже, в одной из квартирок и обитал человек, который, по словам Стика, мог помочь встретится с Либичем.

Полицейский по-хозяйски толкнул дверь и, не оглянувшись, исчез внутри. Сергей едва успел заметить участок серой, бетонной стены. Всё! Осталось вяло усесться на корточки, упершись спиной в шершавую стену. Сейчас он сам был похож на аборигена, – от комбинезона осталась только верхняя часть, нижнюю заменили просторные, но несколько коротковатые условно белые штаны, на голове покоилась соломенная шляпа с небольшими полями, – их тут все носили. Короче, с камуфляжем полный порядок.

Сергей, потеснив дрёму, глянул на запястье, – цифры на приклеенных к рукаву дешёвеньких часах убедительно подтвердили, что прошли и две минуты, которые дал Стик и три, которые он определил себе сам. Пора что-то делать. Он посмотрел по сторонам, – вроде всё спокойно: жалюзи на окнах не шевелились, старик, метрах в семидесяти от Волка, похоже спал на своей скамеечке. Проскользнула группка мальчишек, спешивших по своим, мальчишеским делам… Надо что-то делать. Уходить, как приказал Стик? Волк прислушался к самому себе, – «чувство опасности», которому он доверял, хотя оно регулярно его подводило, и на этот раз молчало. В доме полная тишина… даже нарочитая какая-то. Да, и ещё Стик. Вместе начинали – вместе и заканчивать. Он встал и решительно шагнул к двери, – авось и пронесёт…

Длинный тёмный коридор дохнул на него неожиданной прохладой. Где-то вокруг, за шершавыми стенами, шла жизнь, проявляя себя глухими звуками: стук, – что-то упало, голоса – где-то негромко ругались или спорили, шорохи… ничего необычного. Через десяток шагов – поперечный коридор. Сергей огляделся – справа и слева, в конце коридора то ли окна, то ли двери, заколоченные пластиком, прямо – чуть приоткрытая дверь, видимо, выход во двор. Решил проверить сначала её. Успел сделать пару шагов и перед ним, словно из стены появилась девушка, в темноте белела её блузка. Он остановился, ещё не решив, что ей сказать, услышал сзади шорох… В следующую секунду действительность взорвалась ослепительным… и исчезла.