Мысли совершенно не отвлекали Сергея от второго раунда словесной дуэли с Лоной.

– Нет, Лона, – это, в конце концов, нетактично, – я тебя зову по имени, а ты – «мистер Волк»… Ты меня в краску вгоняешь. Давай попробуем ещё разок… давай вместе. Ну-у… Се-рё… ну, что ты молчишь? В этом нет преступления. Слушай, может я слишком старый?

– Что Вы, мистер Волк, Вы ещё совсем не старый.

– Отлично. Именно с такими словами обычно провожают на пенсию.

Звонкий смех в ответ он заработал.

– Ладно. Какой? Вот так и знал, что испугаешься…

– Да не испугалась я… и могу сказать.

– Но не говоришь. Значит, боишься чужого.

– Да нет, Вы не старый, вы не чужой… то есть, чужой, конечно, но не такой чужой… Вы просто странный какой-то.

– Ну что же в этом удивительного? Я ж не местный.

– Всё равно Вы другой, я видела туристов, я была в Медцентре, там тоже люди не такие, Вы, ми…

– Сергей.

– Ну… я не могу!

– Попробуй… Сергей…

– Сергей.

– Слава тебе на… Ну, вот видишь – потолок не рухнул.

– Не рухнул, но зачем это?

– Зачем? Ты знаешь, что означает моя фамилия?

– Что?

– Волк – это хищник. Очень опасный и сильный.

– Вы… ты тоже очень сильный.

– Я не опасен.

– Ха. Вы целую банду Полковника побили – «неопасный»!

– Ну, это, во-первых, всё же банда, а значит, и побить – не грех. Во-вторых, я не один был… а в-третьих, мы же не всех сразу побили, а постепенно. Сначала одного, потом второго, третьего…

– Вот видите – Вы опять шутите.

– Ты.

– Ты опять шутишь. Я серьёзно говорю – они же были люди.

– Они – бандиты. Я тоже – серьёзно.

– Вам… тебе их не жалко?

– Жалко… жалко, что они стали бандитами. Слушай, а у тебя отец – не священник?

– Нет – он шофёр. – Она осеклась и испуганно уставилась на Сергея.

– Да, – вот такой я коварный. – Сергей скорчил потешную физиономию и получил в награду прекрасный образец девичьего смеха.

Он тоже улыбнулся, но по-другому, – грустно, одним уголком рта.

– Да, Лона, я коварный – узнал страшный секрет – твой отец работает шофёром. Теперь пиши – пропало. Я жестокий – убил полдюжины бандитов, защищая свою жизнь и жизнь трёх женщин. Наверное, мне нужно у тебя учиться. Ты ничего не сделала – просто вышла в коридор и встала на пути у человека, который искал помощи. По голове ударила не ты – другой. Стика тоже не ты убила?

Она вскочила. Лицо вмиг стало белым, глаза заблестели, голос вздрогнул.

– Стик живой. Его лечат …, и я не знала, что тебя ударят.

– Знала! А сейчас сидишь и охраняешь меня тут.

– Я лечу.

– Врёшь. Вы знаете, что я не нападу на женщину. Твоя задача – просто поднять шум. Лечит она меня. Это чтобы было, кого допрашивать, или хотите продать повыгоднее?

– Мы не знали, кто ты такой.

– И на всякий случай решили убить. Это совсем не жестоко. А вот теперь вы знаете – что изменилось? Я даже не знаю, кто такие «мы» … хотя нет – знаю. Ещё одна банда. Только действуете немного другими методами – потоньше, чем Полковник.

– Это неправда… это несправедливо.

– Правда. Что значит «я лечу»? Лечить меня будут в Медцентре. И чем дольше я здесь пробуду, тем будет труднее лечить. Что значит, «мы не знали, кто ты такой»? Мои фотографии на каждом углу… плоские, объёмные, портреты и в полный рост… все.

– Да, мы знали, но мы не знаем, зачем ты сюда пришёл… как … откуда ты вообще узнал про это место.

– Я устал слушать враньё. Если хотят что-то узнать, то не бьют по голове, а задают вопросы. Надоело. Об этом я буду говорить с Либичем.

– Каким Либичем?

– Тем самым, из-за которого я здесь торчу.

– Я не знаю никакого Либича.

– Тогда мне пора.

– Нет! – она встала перед дверью.

Сергей резко затормозил и уставился на девчонку. Невольно восхитился – это был совсем не цыплёнок, – перед ним стояла рассерженная наседка.

«Знать бы ещё мотивы» – мелькнула у него неуверенная мысль. – «Интересно. Она торчит возле моей персоны двое суток, по меньшей мере. За это время её ни разу никто не сменил. Отлучалась не более чем на двадцать минут… несколько раз. Нужно полагать – по естественной нужде. Почему-то не в соседнем блоке, а куда-то уходила».