– Слушай, что у тебя с ним?

– Ты чего, Ёлка? Что у меня может быть с ним?

– Не крути…

– Да не кручу я! Я с ним всего часа полтора поговорила.

– За полтора часа можно много до чего договориться.

– Дура!

Ёлка вздохнула и как-то неожиданно сникла.

Это был подходящий момент по разумению Татьяны. Она осторожно взглянула на подругу:

– Так ты расскажешь, может, про… кассету.

– Конечно… расскажу. Ну, в общем я тогда целый день просидела над статьёй… Устала. Настроение… ну, ты понимаешь. То есть вообще, хоть вой, хоть плачь. Не знаю, прям.

– Ты про этого своего… из Буферной Зоны?

– Ну да, в общем… да и вообще всё как-то… сижу такая вся… одна. Посмотрела «Информатора». Там про эксперимент, про пришельца какая-то мура. Я тогда так подумала. Я выключила… Надо позвонить кому-нибудь, думаю. Позвонила Лайме. Та чем-то занята… и сразу про свои эти игры с Вовой.

– Ой, у неё это пунктик. Ну там действительно всё так сложно. Я прямо не знаю. Она даже меня как-то просила посодействовать, как-то поговорить с Вовой что ли, представляешь? А я ему что скажу? Вова тоже хорош. Пудрит мозги девчонке… ой, ну ладно, я тебя перебила. И что?

– Да, вот… ещё она тоже что-то про пришельца обмолвилась. Мол, тут проблемы. В общем я разговор скомкала, отключилась. Я ещё подумала, что и эта – про пришельца. Значит и вправду что-то случилось. Даже пожалела, что связь оборвала, но ведь она всё равно бы про Вову начала бы говорить. Ну, позвонила брату. Ну ты знаешь, он сейчас в милиции.

– Да, теперь знаю. Теперь его, по-моему, все уже знают. Ну?

– Ну, Вася тоже весь в делах… «Извини, сестричка, у меня операция…» Если бы я тогда знала, что за операция. Ну вот что делать? Решила всё-таки тебе позвонить.

– Ой, Ёлка, ну прости, но тогда, действительно всё так было… я отчёт пыталась хоть какой-никакой составить.

– Да, ничего, нормально. Я, в принципе, так и думала, что ты точно будешь занята по самые уши, если пришелец. Я так, на всякий случай. Между прочим, это ты мне сказала, чтобы я нашла себе кого-нибудь… не кисни, развейся, мол…

– Ну вот тебе и «здрасти…» - я виновата…

– Ой, да никто не виноват ни в чём. Просто так случилось… как случилось. Я решила. Действительно, уже к вечеру дело, схожу в клуб, может встречу кого. Вот… одела свой любимый комбинезончик. Ну, тот, ты знаешь.

– Ну, да, тот самый…

– Да, его… пошла, значит. В клубе тоже тоска какая-то. Скукотища. Там всякие стали мужики сразу липнуть, танцы… всё не то. В общем сбежала я оттуда. Дай думаю хоть на выставку схожу. Там выставка у нас с электроникой. Это недалеко от клуба. Я кар отпустила и пошла пешком. Иду, уже подхожу к этому дому, смотрю прямо возле дверей этот парень. Он сразу в глаза бросился. Он стоит такой весь, мотоцикл кроссовый у него, и вид у него был такой… Я сразу поняла, что это он и есть.

– Какой вид?

– Ну такой… растерянный какой-то. И сам он выглядел… очень необычно. Я так и подумала…

– Как, необычно?

– Ну… загорелый такой, жилистый… высокий.

– Может фермер…

– Ага, на кроссовом мотоцикле.

– Спортсмен. Альпинист.

– Да, нет, не то всё… Ну ты же его сама видела, что ты говоришь?

– Ну, да, заметная личность. Так сразу… мимо не пройдёшь. Ну и чё дальше? Надо было сразу брату позвонить. Ты же уже слышала про пришельца, про аварию. Тут, даже, если ошиблась бы, то всё равно нужно было … ой. Ну ты, прям, как всегда. Ни дня без приключений.

– Так. Мне рассказывать или как? Вот. Чего звонить-то? И что я ему скажу? В общем… я подошла и … ну… я его пригласила к себе.

Татьяна разинула рот:

– Как? Вот так просто… к себе?

Ёлка на секунду ощетинилась:

– Да, вот так сразу. Сама же посоветовала развеяться. Следовала мудрому совету. Ты слушать будешь или меня воспитывать?

– Да, нет, говори, конечно. Нет, Ёлка, ну ты вообще. Я тебе иногда так завидую. Вот так раз… А он что?

– Согласился. У него вообще вид такой был. Смотрит так. Да. В общем сели на его мотоцикл и поехали… Я, собственно, сама была, как в тумане каком-то. Я вообще ни о чём таком даже не думала вообще. Просто он был какой-то… комбинезон потрёпанный, мотоцикл в пыли. Там стоечка такая есть… погнутая. Растрёпанный… Я не знаю… просто я что-то почувствовала. Я ему нужна. А утром я нашла у него парализатор и кассету. Кассету я ему не отдала.

Ёлка сидела, непохожая сама на себя, неестественно прямая, теребя в руках кончик пояска халата. Вид у неё был такой жалкий, что Таня чуть не разревелась. Ещё бы! Несгибаемая, непрошибаемая Ёлка, – влюбилась? Её называли кошкой, которая ходила сама по себе. И вот, – такая любовь!

– Ну что ты? Ну что ты, Ёлочка? Все живы, ничего страшного пока не произошло. Выкрутимся как-нибудь.

Татьяна ещё что-то говорила, ласковое, успокаивающее. В таких случаях не важно, что именно говорить; важнее, – кто говорит и как. Наконец, Кристина оставила в покое поясок халата, вздохнула и посмотрела на Татьяну с грустной и немного виноватой улыбкой: