Истребитель Bf-109Е "эмиль" выровнялся в двух сотнях метров от жертвы, когда случилось неожиданное. Советский самолётик с непостижимой быстротой выпрыгнул из прицела в глубоком вираже. Чёрный дым бесследно исчез. В наушниках прозвучал панический крик ведомого...

Через четверть часа тот же "ишак" зарулил на стоянку. Вместе с механиком у самолёта оказался лейтенант Кухаренко, севший на полчаса раньше. Сафонов спрыгнул с крыла и устало стащил с головы потный шлемофон.

Кухаренко колупнул пальцем чёрную сажу на боку фюзеляжа. Копоть неумолимо доказала: отважный до безумия лётчик снова провернул запрещённый трюк. Он выставил из кабины горящую промасленную ветошь, чтобы враг принял истребитель за подранка.

– Ты что творишь, командир?! "Ишак" сгореть же мог...

– Лёша, ну как по другому "Мессера" поймать? Не догонишь же. А так они сами в прицел лезут.

Лейтенант пожал плечами. Отчитывать командира, тем более в присутствии техника, выглядело совсем не уместно, даже с некоторой демократичностью военно-воздушных сил по сравнению с сухопутными.

– Борис, смотри! Кузнецов идёт... Факт - по твою душу. Вот за подвиги взгреет! Фрица хоть завалил?

– Шут его знает...
– широкий лоб Сафонова перечеркнула задумчивая складка.
– Врезал крепко ведомому. Дым пустил, но, зараза, в облака шмыгнул. А дотянул до аэродрома или спёкся по пути...

Он расстроено махнул рукой. Тем более, не удалось догнать ведущего. Советские истребители маневренные в вираже, но по скорости с "эмилями" им не тягаться.

Стараясь не пачкать сапоги в грязи - в августе дождливые дни выпадали чаще сухих - к стоянке эскадрильи приблизился генерал Кузнецов, командующий авиацией Северного флота. С ним прибыли два незнакомых офицера. При виде начальственной когорты Сафонов натянул шлем и козырнул.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор.

По тому, как неохотно командующий приподнял ладонь к фуражке, было заметно - он не в духе.

– Опять своевольничаете?

Сафонов вытянулся по струнке. В армии всегда так - тебя в чём-то обвиняют, а ты даже не знаешь, какой из грехов выполз наружу именно сегодня. Но пререкаться с генералом, тем более в присутствии посторонних, было явно не благоразумно.

– Так точно, виноват.

– Что "мессера" сбил - хорошо. Но твой анархизм мне уже вот где сидит!
– для доходчивости генерал провёл ладонью у горла.

Краем глаза Сафонов заметил радость на веснушчатой физиономии Лёши Кухаренко и сам едва сдержался, чтоб не разулыбаться на все тридцать два. Раз Кузнецов сказал про сбитого, значит - наземные подтвердили. Грохнулся тот фриц!

– Что-то случилось, товарищ генерал?

– Дело хотел тебе поручить, очень ответственное. Сейчас сомневаюсь.

Из-за спины невысокого генерала строго уставились две пары глаз. Так неподкупно и сурово глядят товарищи, наделённые особыми полномочиями. Сафонов никогда не стремился к плотному с ними общению. Неужели задание связано с особистами? На войне службу не выбирают, и он сказал то, что должен был:

– Не подведу, Александр Алексеевич.

– Посмотрим... У меня приказ из Москвы - сформировать авиационный истребительный полк на английских самолётах. А тебя предложил командиром.

– На английских?!
– вякнул от неожиданности Кухаренко, но генерал не обратил внимания.

– Через неделю на Ваенгу прилетит английское крыло, полк по-нашему. Передадут "Харрикейны". Воевать на них научат.

– Этому мы и сами кого хочешь научим, товарищ генерал-майор, - снова встрял Кухаренко, заслужив толчок локтем Сафонова. Мол, совсем краёв не видишь, язык на узде не держишь, тем более - в присутствии орлов из Особого отдела.

– Отставить самоуверенность, товарищи красные командиры!
– одёрнул их Кузнецов.
– После Испании и мне казалось - любого с неба сниму. Гляди как вышло... Давят нас!

– Выстоим, - заверил Сафонов.
– Товарищ генерал, разрешите? Так что с англичанами?

– А вот сам и спросишь.

– Виноват! Я по-английски только "шпрехен зи дойч" помню...

– Ну, тут за тебя умные люди подумали. Знакомьтесь, товарищи летчики.

Из-за спин двух "умников", так Кузнецовым и не представленных, выпорхнула миленькая чернявая барышня лет двадцати - двадцати двух в лёгком синем пальто и белой вязаной беретке с игривым помпоном.

– Мира!
– представилась она и протянула ухоженную ручку для пожатия обоим пилотам. Сафонов чуть прикоснулся к пальцам девушки, Кухаренко задержал их в своей лапище - на едва заметную долю секунды.

– Капитан Борис Сафонов.

Кухаренко расцвёл так, будто это он уговорил "Мессера".

– Меня можно просто - Алексей.

– Никаких мне "просто", - одёрнул генерал под молчаливый аккомпанемент двух офицеров.
– Улыбочки и заигрывания отставить. Мира - переводчик, по рекомендации ЦК комсомола. А вы, Мира Соломоновна, построже с нашими героями.

– Есть, товарищ генерал!
– она шутливо козырнула, бросив ладонь к беретке.

Кузнецов увёл Сафонова. Генеральский баритон понемногу удалялся, не прекращая вещать о трудностях появления союзников на сверхсекретном военном объекте, так как эти союзники, нельзя забывать, прибывают из классово чуждой страны, управляемой угнетателями трудового народа. Кухаренко моментально догадался, что длинная речь о возможных происках империалистов предназначена не Борису, а приезжим, и обрушил залп всех своих пушек на переводчицу.