Три дня.

Корабль отходит всего через три дня.

Вправду ли я настолько храбрая?

Могу ли я действительно сделать то, чего хотел Фортис, оставить его позади и отправиться в Восточную Азию, или в Уош, или в Колонии ЮВА без него? Даже без воспоминаний о нем?

И все это из-за моих снов?

Я верчусь так и эдак, меняя положение тела, зарываясь лицом в подушку.

Это уже слишком. Я не знаю ответов. Вопросов слишком много.

Может быть, мне хочется быть маленькой.

Может быть, мне хочется быть маленькой, и пустой, и поверхностной. Может быть, я хочу, чтобы моя жизнь состояла из мелких проблем и небольших решений.

Что съесть на завтрак. Куда пойти или не пойти. Что сделать или не сделать. Что может понравиться, а что — нет.

Кого любить.

Но так ли все это мелко? И может ли это иметь значение?

Если бы моя жизнь действительно была такой незаметной, была бы тут какая-нибудь разница? Откуда мне знать?

Маленькие чувства? А что это такое?

Я могла бы просыпаться со спокойным сердцем.

Я могла бы видеть лицо, меняющееся с каждым днем рождения, и не увидеть собственной смерти.

Я бы спокойно радовалась солнечному свету, не ожидая, что вот-вот набегут тучи.

Я была бы добра к себе. В меру.

Была бы я тогда счастлива? Неужели счастье и в мелких чувствах тоже? Может ли быть такое?

Я закрываю глаза и думаю об этом, но сон ко мне не приходит.

Поэтому я делаю то же, что и всегда. Я перестаю искать покоя. Вместо этого я встаю.

Я должна. Это все, что я умею делать.

Поэтому я одеваюсь и беру свою нагрудную сумку. Сую ноги в старые армейские ботинки. Такие знакомые. И ужасно неудобные.

И тут я замечаю, что кровать дрожит под моим сложенным свитером. Я беру его и смотрю на потолок, где начинает раскачиваться светильник.

Судорожно вздыхаю, прижимая ладони к вискам. В голове у меня разражается буря, череп готов взорваться. Тысячи пронзительных голосов зовут меня, все сразу, и я не могу разобрать ни слова из того, что они кричат.

Стоп!

Угомонитесь!

Я не понимаю!

Пытаюсь понять, не землетрясение ли это. Ощущение такое, словно находишься рядом с Трассой, когда приближается поезд.

— Тима, — говорю я, — что-то происходит…

— Знаю, — отвечает та.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но в этот момент она резко дергает меня, и мы забиваемся под маленький стол, стоящий в комнате.

Такое знакомое голубое свечение начинает разгораться вокруг нас, окружать нас.

Тима, которая пытается защитить меня, как она всегда это делает.

А потом стены начинают оседать.

А потом крики раздаются уже вокруг меня.

А потом начинают бешено выть сирены.

— Наклони голову. Двигайся. Держись сбоку, рядом со стеной!

Тима выкрикивает приказы, и я машинально делаю то, что она велит. Тима не растерялась. Она была подготовлена к моменту вроде этого — к моментам такого рода — всей своей жизнью.

И она прижимает к груди Брута так, словно это плюшевая игрушка.

Землетрясение? В самом ли деле это оно?

Мы пробираемся сквозь безумную толпу белтеров, наводнивших коридоры, направляясь, как то следует по инструкции, к баракам, где спят парни. К тому времени, когда мы проталкиваемся сквозь дверь в эту комнату, я вижу, что длинные ряды кроватей пусты. Как и стойки для оружия.