Шрифт:
Расположившись в кабине, человек долго ехал молча.
— На могилу приезжал? — спросил шофер.
— Да, к родителям.
— У меня здесь тоже отец похоронен. Давно умер. Все хочу памятник ему поставить, да не получается. Места мало. Придется ставить крест. Что поделать? Слишком много могил.
— Для жизни места не осталось,— отозвался Аслан скупо.
— У самих в запасе тоже немного. Я месяц назад мать похоронил. Уже на городском погосте, рядом с отцом места не нашлось, все занято оказалось, вот до чего дожили,— качнул человек головой. И добавил грустно:
— Не жить, не помереть негде. Все занято.
Аслана передернуло от этих слов. У него
в горах места совсем немного. Но люди на тесноту не жаловались, на все хватало. А на большой Колыме его оказалось мало.
В горах Кавказа всем хватает тепла и солнца. На Колыме этого почти не бывает.
— Все хотим с женой перебраться на материк, где есть сады, цветы, но не везет. Жилье дорогое, никак не можем на него подсобрать. Вот и мучаемся в своих снегах и в холоде.
— Ох, браток, замерзнуть можно и на жаре,— вспомнил Варю.
— Случается всякое,— поддержал шофер, поняв сказанное по-своему.
Он подвез Аслана в аэропорт и, попрощавшись, уехал. А человек, купив билет, заторопился оформить багаж. До вылета самолета оставалось меньше часа.
Аслан уже ждал, когда его позовут на посадку в самолет и вдруг увидел милицейскую машину. Она спешно развернулась у пункта милиции, и Аслан увидел, как из дверей вывели троих беглецов из зоны. Все были в наручниках.
Каждого охраняла милиция, следила за всяким движением.
— Попались. Не смогли уйти. Бросили Толяна, а самих вернут на зону, да еще добавят сроки. Вот так судьба наказала за подлость. Колыма везде достанет свою жертву,— смотрел, как спотыкаясь, идут беглецы к милицейской машине.
— Еще немного и улетели бы!—сказал сопровождающий милиции работнику аэропорта. Беглецы получили секундную передышку, огляделись, увидели Аслана. Кто-то едва приметно махнул головой.
Ох, и недолгой была их воля. Теперь уж нескоро выйдут из зоны. Не повезло им.
Аслан поспешил к трапу самолета и уже из иллюминатора глянул вниз:
— Прощай, Колыма! Теперь не знаю, когда встретимся и увидимся ли вообще!
Самолет вырулил на взлетную полосу, вскоре взмыл в небо. Внизу остались холод, снег и Колыма. А еще Варя, единственная из женщин, не признавшая его.
Она хотела отдохнуть после смены. Но день не удался и вскоре пришел Евменыч.
— Все Варя! Уезжаю домой! Как это говорят:
— Дорогие гости, не надоели ль вам хозяева? Пора и честь знать. Совсем у вас зажились. Домашние мои в розыск чуть не подали, требуют вернуться поскорее. Они, конечно, правы. Сколько можно по гостям мотаться? А кстати, где Аслан?
— Уехал домой!
— Даже не попрощавшись?
— Ну, это ваши дела. У него свои заботы и человек спешил. Наверное, ему не до этикета. Не мог вас больше ждать.
— А я покуда один уезжаю. Игорь Павлович еще задержится здесь на пару или тройку дней. Говорит, что нужно ему. Выходит, тоже свои дела придержали,— усмехнулся загадочно.
— Свои дела появились у человека. Наверное, важные,— пожала плечами Варя.
— Мне кажется, поздновато он спохватился. В такие годы налаживать жизнь заново уже неразумно. Слишком мало времени осталось в запасе. Я бы на его месте не решился. Да и Анастасия не та баба, какая ему нужна. Его нужно суметь удержать в руках. Иначе ничего не получится.
— А что за проблемы у него?
— Выпивает человек. Не может себя контролировать, не знает норму. А это плохо. Опять же, где будет работать? Ведь на пенсию не проживет. Как и все начнет искать приработок. Ведь ни одна женщина не возьмет мужика на свою шею.
— Время не то. Хотя, кто их знает, может как-то договорятся. Лет обоим немало,— ответила Варя тихо.