— Знаешь, к семье нельзя относиться без­мозгло. Все надо взвешивать. Ведь мужчина не должен жить иждивенцем. Такое не прощают,— собирался Иванов, аккуратно складывал свои вещи, просматривал какие-то записи в тетради.

— Ничего, покуролесит и вернется.

— А я не люблю вот таких, ненадежных. Как увидит новую юбку, так и сеет мозги. В его воз­расте нужно быть серьезнее. Все ж и возраст к тому обязывает. Не понимаю, как он в проку­ратуре работал без стопоров! — удивлялся Евменыч.

— Наверное, в свое время не добрал.

Иванов, громко рассмеявшись, спросил:

— Варь, а у тебя с Асланом ничего не состо­ялось?

— Нет.

— А почему?

— У него своя жизнь, у меня своя. Мы очень разные.

— Но ведь люди!

— Потому, не захотела калечить ни его, ни свою жизнь.

— А я-то думал! Все не хотел помешать вам.

— Нечему было мешать!

— Ого! Вы же молодые! Наш Бондарев в его возрасте и то Анастасию на чердак звал. Видимо, припекало. Я даже курить выходил во двор, чтоб они успели пообщаться по ду­шам. Но тоже что-то мешало. Возвращаюсь, а у него на морде след от пощечины горит маковым цветом. Знать, за наглость схлопотал, поторопился. Вы же бабы обхождение цените, с наскоку не признаете. Ему о том помнить надо.

— Ну, Аслан не нахал. Лишнего болтать не буду. Уважал в себе человека и меня не унизил. Понимал, что выгоню.

— Варь, ну я и вовсе не из них. Но скажи, почему одна дышишь. Ведь мужиков тут, хоть штанами лови.

— А мне не надо!

— Как так? Ты ж живой человек.

— Вот именно! Уважение к себе не поте­ряла.

— Ну, ты отмочила! А разве клево, когда тебя мужики стороной обходят? Я б на твоем месте такого не выдержал.

— У меня это в прошлом. Повторять не хочу ни с кем! Все козлы!

— Вот это ни хрена себе! А причем другие, если ты нарвалась на придурка?

— И другие не лучше.

— Ну, тут ты загнула! Мне тоже с первой не повезло. Выходит, должен был на всех баб за­бить? Ну, с годок холостяком побегал, нашел другую и все на том, опять семейным стал. А как иначе, я же мужик, себя уважать не разу­чился.

— А с первой чего не склеилось?

— Застал с другим. Он ее больше устроил как мужик. Ну, а мне отставка вышла. Конечно, могла бы честно сказать, но и на такое не все способны.

— Видать, у нее большой выбор был,— рас­смеялась Варя.

— Сравнения познать захотела.

— Она живет с ним?

— Нет, он не дурак. Понял, изменив мне, она и дальше таскаться будет. Такова природа ба­бья. Ну и я враз поумнел. Ни слова ей не ска­зал. Молча слинял, собрал тряпки, документы и прощай навсегда.

— Долго жили?

— Чуть больше года, привыкнуть не успел. А потому, не тосковал, не скучал.

— А она?

— Не знаю. Пошла по рукам, о том слышал. Ну, это закономерно. У баб, как у сучек, течка скоро не заканчивается. Я не стал ждать раз-

вязку. Ушел, пока болото не затянуло. Да и по­зориться не захотел. Разбежались и забыли друг друга навсегда. Встретились через много лет, и то случайно. Едва узнали, поздоровались. Она спросила:

— Счастлив ли я теперь?

— Ответил, что живу не хуже других и на жизнь не жалуюсь. Она сказала, что у нее уже двое внуков. Но с мужем не повезло. Пьет, тас­кается, иногда колотит. В общем, то же, как у всех. Я и ответил, мол, все не случайно, это наказание за прошлое. Она мне предложила встретиться по старой памяти, я ответил ей, что силы не те, на одну жену едва хватает. Ну, тут она рубанула, что всегда слабаком был, потому она меня заменила. Не стал с нею спорить. От­ветил, мол, каждый находит счастье в своем.