— Почему бы, нет.

К огромному удивлению всех, Ларин избранник и протеже Стелы Степановны оказался одним и тем же человеком, Вадимом Чередой. Но еще большее изумление вызвала другая новость. Мужчина, которого все это время донимали настойчивыми предложениями познакомиться с симпатичной блондинкой, другие свахи: подруга детства двоюродной сестры и приятельница Любови Андреевны, тоже был не кем иным, как Вадимом.

— Значит, нас свела судьба? — усмехнулся Череда, выслушав историю о тройном совпадении.

— Да, — подтвердила теща и улыбнулась загадочно.

Любовь Андреевна знала, что умным колдуньям совсем не обязательно нарушать запреты и колдовать любовь. Всегда можно придумать план «Б» и создать ситуации, которые, если не прямо, так косвенно, приведут к нужному результату и

Глава 17. Радикальное решение

— Мама, раньше ты любила меня одну, а теперь будешь любить только его? — Тата кивнула на слегка округлившийся живот.

— Что ты, миленькая. Рождается человек и появляется любовь. У меня будет две любви.

— А какая больше?

— Кто сильнее: кит или слон? Я тебя не разлюблю, даже если захочу. Ты моя кисонька, бусинка, лапулечка.

Слова из детства…

— А Вадима ты любишь больше, чем меня?

— Глупенькая моя… маленькая.

Последнее время Тата постоянно думала о любви.

— Бабушка, давай поговорим.

— Давай, — согласилась Любовь Андреевна с явным сожалением. Она надеялась, что внучка справится с проблемой сама.

— Я хочу понять. Почему маме не понравились мои женихи? Почему она выбрала этого лысоватого обыкновенного типа?

— Сама как думаешь?

— Конечно, я натворила много глупостей. Но каждый из моих чудиков все равно лучше Вадима в сто раз.

— Разве тебя это волнует, девочка?

Внучка затеяла разговор не для того, чтобы ругать Вадима и хвалить себя. Это было очевидно.

— Ты права. Я думаю о другом. В детстве, я была центром семьи и знала, что меня все любят. Теперь чувствую себя брошенной, одинокой. Мне горько и страшно. Почему меня все предали? После развода папа забыл меня. Мама теперь думает о ребенке и Вадиме. Ты, безусловно, мой человек, но иногда я и в тебе не уверена.

Девочка опять лукавила.

— Хорошо, — под внимательным взглядом бабушки Тата смутилась. — Я признаюсь. Мне хочется наказать всех, кто причинил мне боль и заставил страдать. Мне хочется делать зло.

— Ты говоришь лишь часть правды.

Тата покраснела.

— Я…уже сделала зло.

— Что именно?

— У папы больше нет машины. Ее угнали.

Это было меньшее, что могла сотворить разобиженная на весь мир семнадцатилетняя девица, обладающая способностями к волшебству. Слава Богу, вздохнула Любовь Андреевна.

— Почему я про это ничего не знаю? Ты не имеешь права колдовать без моего ведома.

— Бабушка, ты наивная, как ребенок. Права не дают, их берут силой, хитростью, уменьем. Я давно уже научилась обходить твои запреты.

Пора ученичества заканчивалась, когда новая магиня, набрав силу, вырывалась из тесного круга опеки. Но до полной самостоятельности Тате было еще далеко.

— Не торопись, моя милая, — в одно мгновение наставница вернула ситуации равновесие, а себе контроль. Стреноженная, чужой более сильной волей, Тата только махнула обреченно рукой.

— Я так и знала. Тебе тоже нельзя верить. Весь мир против меня.

— Об этом потом. Сначала расскажи, какие пакости ты еще учудила.

К счастью, список злодеяний ограничивался той же несчастной дедушкиной «Маздой».

— Ты нарушаешь правила и за это можешь поплатиться, — Любовь Андреевна облегченно вздохнула. Слава Богу самоуправство внучки не зашло далеко. С другой стороны, какова, нахалка, обхитрила ее. Впрочем, с таким талантом это и не удивительно. — Ты помнишь, что, переступив черту, разделяющую добро и зло, ослушница подвергается наказанию? В лучшем случае ее изгоняют из клана, лишив силы. В худшем оборачивают против нее ее же козни. Решение принимает Конклав — высший Орган управления магического ордена.

— Помню. Но ты сказала, что мы имеем право на месть! — возмутилась Тата.

Запрет колдовать зло не отменял другой закон: «Око за око, зуб за зуб». Однако, разрешение на месть давал тот же Конклав.

— Ты готова выступить перед Советом и потребовать наказания для своих обидчиков? Для отца, матери, бабушки, Вадима, еще не рожденного братика?

— Нет, — признала Тата. — Но я очень этого хочу и боюсь не справиться с эмоциями. Поэтому предлагаю, пусть мама и Вадим живут далеко от меня.