Впрочем, Вы мудры и добры — зачем всё это? Горечи моей Вы не сможете не прочесть уже с первой буквы февраля. (NB! Наш с ним месяц, верней — мой с ним, тех моих, того моего потока стихов к нему — февраль 1923 г. меховой можжевельник — «кипарис». 1933 г.) Ни о радости, ни о горечи я говорить не буду.

Я назову его Борисом, и этим втяну Вас в круг.

Б<орис>, я закончила большую вещь — I ч<асть> трилогии Тезей — Ариадна. Приступаю ко второй. В «Соврем<енных> Записках» (XXI кн<ига>) есть моя проза, из советских записей — достаньте и прочтите. Часть сказки «М'oлодец» уже отпечатана, выйдет к Рождеству, пришлю. (Здесь очень неисправные типографии.)

(Не окончено)

— за игру за твою великую,

за утехи твои за нежные...

(Морской Царь — Садку)

материалы для статьи болгарские народные песни

(дали на просмотр перевод Федорова [67] )

Отрывки — в моей переделке.

Образцы яз<ыка>

У овец — ягнята ярки,

Все овчата мохноглазы,

Все козлята востророги

Наливала — так с обмером

(Молитва Лазаря)

Павлин гуляя

Уронит перья

Сберет их дева

Сплетет в венок

Сирень та — осыпалась,

Вкруг шеи обвивалась

Той шеи — всех светлее...

Лес ты мой, лес зеленый!

Путь мой идет — не лесом.

Если ж иду я тобою —

Из-за густой твоей тени,

Из-за воды быстротечной...

(не тем же ли мог объяснить герой свое пребывание в гроте Калипсо?)

Красна дева, пестропола,

Пестропола, долгокоса

Всё красиво, всё шелк'oво,

Всё раскрашено толково

Райские врата затв'oрены,

Геенские — отворёны

Легенды и обряды

Св. Никола на трапезе святых роняет полную чашу. Не разбивается, не разливается. Удивление. Объяснение: — Только сел я за трапезу, разлилось Черное море, потопить корабль хотело. Корабельщики взмолились, слёзно все они взмолились... Полная чаша в руках Николы — гибнущий (спасенный) корабль.

Огненная Мария — лик засухи.

Христос — наводитель мостов.

Св. Георгий и Божья Матерь («У овец ягнята ярки...»).

Божья Матерь проклинает кукушку, кукованьем разбудившую Младенца.

Янка и ангелы. Ангелы обманом вынимают из Янки душу (яблоко).

Дары Св. Николе. Св. Никола отвергает богатые дары золотарей, землепашцев, виноделов. Я хочу одну копейку, — да и то в мой день единый, день единый, день Николин.

Господь и святые гости. Господь на олене, Божья Матерь на серне, Св. Иоанн на голубе, Св. Георгий на коне, а Св. Никола — на сокол'e.

— Глубина символов и роскошь образов —

Родина и Чужбина

Тоска по родине в болгарском сердце так сильна, что на первой же странице отдела «Родина и Чужбина» заставляет молодую женщину, выданную матерью «в пустую Софию» молить Бога: «да свижусь с отцом и братом, да мать найду в могиле».

Роза, красующаяся: на черной юнацкой шапке, и на тонком стволе винтовки (чуть ли не испанский образ! Та же ли кстати, игра слов по-болгарски: роза на винтовочном стволе?)

Семья (древо)

Его ветви рвутся к небу,

Корни вьются в сыру-землю.

Его ветви — милы-снохи,

Сыновья его — коренья,

А вершины — милы внуки

Любовь

Распахнул он десно крыло —

И выпало письмо бел'o

Совет монаха: иди в город и выбери там подругу по сердцу.

Мужской цинизм: — пойманная девушка молит: — «Пусти меня, Гесмаджи, я одна у своей матери!» — «Полно ты, полно, Евангелина, — и я у бабки один ведь тоже!»

Много, драгана, желаю!

Желаю, но не имею:

Твоих поцелуев желаю!

(И ответ жестокой драганы:)

— Целуй меня, милый, скорее!

Черная Чума. Петкана и мертвый Лазарь. Брат странным образом архангел, влезает на плеча Чумы.