Он понимал, что ему может не хватить сил уничтожить всю эту армию. Несколько тысяч, возможно, и осилит. А так, если повезет, и на всё поголовье можно замахнуться. Да и чего думать об этом, он их даже считать не будет. Раньше так делал, когда только вступил в Орден прыщавым юнцом. Вёл свой учёт убитых чудовищ и прочей нечисти, но с возрастом перестал.

На короткий миг прикрыв глаза, он заглянул к себе в душу. Печать Паладина, являющаяся с ним одним целым, уже практически не горела. Остались жалкие угли догорающего костра былой силы, покидающей тело Капеллана с каждой минутой. Всё же этот мир не для смертных…

Эмиссары тем временем отделились от армии и полетели к нему. И нет, не в желании прикончить поскорее последнего выжившего врага, а чтобы посмаковать свою победу. Торжество было видно в глазницах их пустых и гладких черепов. Но Август не даст им этого сделать. К чему слушать речи тех, кто достоин лишь презрения?

Мужчина повёл мощными плечами и впервые за долгое время на его, будто выточенном из мрамора, лице, появилась лёгкая улыбка. Едва заметная, но братья Ордена могли поклясться, что вечно хмурый Август Соларис очень редко улыбался!

— Неужели это Ав… — скрипучим голосом, доносящимся словно из Бездны, заговорил Эмиссар, а его тёмная мантия всколыхнулась.

Но стоило ему открыть рот, как с руки Капеллана сорвался луч света! Настолько мощный и огромный, он мгновенно испепелил верхнюю половину слуги Неназываемого! Остальные двое шарахнулись в стороны от ужаса и устрашающей силы Света, спасая свои жалкие жизни!

На одном Эмиссаре атака Августа не остановилась. Энергии в удар он вложил столь много, что печать потускнела ещё сильнее. Но этого хватило. Не только для убийства болтливой твари, но и чтобы проредить бесконечную армию, а ещё оставить на мёртвой земле раскалённую длинную борозду!

Больше никто разговаривать с ним не стал, хотя Августу и не сильно-то и хотелось. Его удел убивать тварей Скверны, чудовищ, демонов и прочую нечисть, а не вести с ними переговоры. И стоит признать, что в своём ремесле он был если не лучшим, то одним из лучших. Сам Великий Охотник Сандр периодически забегал к нему за советом. Хотя, чего уж скрывать, забегал он и просто чтобы выпить в хорошей компании, ведь всегда приятно поговорить с умным человеком. И если посланные по его следу Эмиссары и их армия думали, что добить раненного Паладина будет просто, то они очень глубоко ошиблись!

Отдавая последние силы, умирая с каждой секундой в бою, Август уничтожил всех! Первыми он прикончил Эмиссаров благословенным Светом. Выжег их души, не позволив им отправиться к своему господину! Та же судьба постигла и армию, от которой остался лишь пепел и спертая вонь сожженных туш!

Говорят, что только Охотники уходят красиво… Хорошая присказка, которой славился родной мир Ордена, но в такие моменты подобных слов достойны и Паладины!

— Всё… — покачнулся окровавленный Август, перепачканный в грязи и дурнопахнущих потрохах умертвий. — Устал…

Больше не в силах стоять на ногах, он упал на спину, подняв в воздух пыль и пепел, а его взгляд устремился к чёрным небесам. Молнии внутри них ярились всё сильнее и он был уверен — Неназываемый недоволен тем, что его армия и слуги проиграли. Не смогли собственноручно убить последнего, раненого капеллана!

— Скоро мы встретимся, братья… — его тихий шепот подхватил ветер, а веки наливались свинцом.

Последний вздох покинул лёгкие капеллана Ордена Паладинов, как прекратил своё существование в этот миг и сам Орден. Вечный враг всего сущего, властитель Скверны, пусть и был зол, но обрадовался, почувствовав удовлетворение. Но длилось оно лишь краткий миг.

— ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ, МОЙ ГЕРОЙ! — раздался с небес мягкий женский голос, эхом зазвучавший во всём мире.

Неожиданно весь домен Неназываемого задрожал, а с чёрных туч мёртвого мира ударила толстая светло-зеленая молния. Необычайно мощная, переполненная силой и энергией, она подобно копью вонзилась прямо в грудь умершего Паладина, отчего его тело моментально испарилось. И если бы в этот момент рядом находились зрители, то они бы увидели, как внутри этой молнии, в хаотичном, но едином танце, переливались Свет и Скверна…

Я больше никогда не буду пить… Сколько раз подобные мысли посещали мою седую голову во время похмелья, но стоило оказаться в каком-нибудь трактире или таверне, как они улетучивались. Алкоголь — грех, так говорил Глава Ордена. Но в этом высказывании ещё существовало дополнение: «Но капеллану можно!».

Именно с чувством тяжелейшего похмелья я в данный момент с трудом просыпался и не понимал — где я? И с каких это пор в трактирах так тихо? И откуда в Мертвых Мирах вообще могут быть трактиры?!