– …Шефа сегодня не будет! – добавила Наталья Леонидовна, очевидно, уловив мои невысказанные опасения.

На долю секунды я ощутила разочарование… До сих пор при мысли об Апостолове в груди все взрывалось яркими вспышками.

– Конечно, я вам помогу!

Закончив разговор, вместо того, чтобы вернуться в кафетерий, я вышла из корпуса и свернула в сторону ближайшего сквера.

До следующей пары оставалось чуть менее получаса. Купив в ларьке эскимо, я упала на залитую солнечным светом скамейку, стараясь побороть странное волнение, сковавшее грудь.

Мимо шли десятки людей, и именно в такие моменты я как никогда остро ощущала свое одиночество. Как-то так вышло, что после смерти мамы оно стало моим верным спутником, таким же естественным, как голод или сон. Я почти научилась с ним жить.

Беспокоило меня кое-что другое. Жуткое зудящее ощущение, что за мной наблюдают. Паранойя.

Съев эскимо, я отправила палочку в урну и скользнула сосредоточенным взглядом по лицам прохожих. Ничего подозрительного. Пора бы наведаться к психотерапевту, чтобы распутать тугой клубок беспокойства, который я все это время храню в душе.

Мысленно я перенеслась в день смерти отца. Он попал под машину и скончался еще до приезда скорой помощи. И пусть наши отношения были далеки от идеальных, я второй раз на своей шкуре прочувствовала, каково это – терять близких. А наблюдать, как гроб с родным человеком опускают в холодную землю, так же больно, как делать операцию на открытом сердце.

Сверля лоферы помутневшим взглядом, я сжала токающие виски, вспоминая вечер после похорон отца…

Когда казалось, что хуже уже ничего быть не может, в дом ворвалась банда вооруженных головорезов. Я до сих пор иногда, закрывая глаза, вижу их лица. Вот и сейчас в сознании вспыхнул голос одного из них…

– Ну вот Сахаров и подох… Собаке собачья смерть! – осклабившись, высокий коренастый мужик с чересчур выпирающей челюстью закатился припадочным смехом.

– Кто вы? Что вам… надо?

– Пришли вершить правосудие! Твой батя был хронически жадной тварью! Любой пиздюк знает: прежде, чем переходить дорогу, нужно смотреть по сторонам. ХА-ХА!

– Так это вы его…

Незваный гость кивнул, расплывшись в ехидной улыбке.

– Сахаров проштрафился перед моим хозяином. Девочка, пришло время расплачиваться за грехи отцов. Ну признавайся, чем порадуешь дядьку? – Он попытался содрать с меня футболку.

А-а…

– Эй, Дым, Карлович просил пока цивилизованно…

Пока.

– Слышала? Мы цивилизованные люди! – это снова упырь зашелся в припадочном лающем смехе. – Цени это. Ты ведь умная девочка?

– Что… я… – Ничего не соображала из-за гула крови в висках, сминая ткань домашних штанов онемевшими пальцами.

– Красавица, у тебя есть два варианта: или ты прямо сейчас подпишешь документики, запротоколированные юристом, или… Ты все равно их подмахнешь, только сперва обслужишь каждого из нас по очереди, а потом всех одновременно. Нас трое. Дырок хватит.

На меня смотрели три пары суженных мужских глаз с похабным блеском. Я понимала, это не шутка. Увы, бывших криминальных авторитетов не бывает. Мой отец вляпался во что-то скверное.

– Что я должна подписать? – от панического животного ужаса, раздиравшего глотку, мой голос дрожал.

– Опуская сложные юридические термины, ты откажешься от всего движимого и недвижимого имущества, перешедшего к тебе после смерти отца.

– Вы ведь все равно меня… – в ожидании ответа, прокусила нижнюю губу до крови.

– У босса счеты не с тобой, а с твоим отцом. Так что соберешь манатки и свалишь.

– И вы просто так меня отпустите?

Право, смешно. Интересно, где они меня закопают? На заднем дворе или под плакучей ивой?

– Ну, могу хорошенько тебя отодрать напоследок!..

Я резко отшатнулась, однако упырь, подавшись вперед, перехватил меня за запястья и дернул на себя.

– …Дорогуша, лихие девяностые канули в Лету, – он обдал меня прокуренным свистящим дыханием. – Сделаешь как надо – отпустим с миром. Главное, держи рот на замке. Ни одной живой душе о том, что произошло сегодня… Вторых шансов Карлович не дает.

Я порывисто глубоко вздохнула, распахивая глаза.