Аня появилась буквально через несколько минут, переодетая в светлые домашние джинсы и черную футболку-поло.

— Рассказывай, — присела напротив меня женщина, — Чего такой смурной?

Я даже не стал разливать коньяк. Знал, Анька не будет, а мне сегодня всё равно как пить. Открутил крышку и сделал четыре полных глотка.

— Ээ-э, Гаврилов, хорош, — обеспокоенно посмотрела на меня Богданова.

— Аа-а, — отмахнулся от неё и глотнул ещё раз, набираясь храбрости.

Использовать Аньку вслепую не хотелось. Согласится помочь — хорошо. Нет — найду другой выход.

Женщина не торопила, давая время собраться с духом и предчувствуя, что я не скажу ничего хорошего.

— Ну, поехали…

Когда я закончил свой рассказ, Анька нервно постукивала длинными ногтями по краю столешницы.

— Ну, Гаврилов! Ну, молодец! Решил сделать из меня соучастницу? Ты подумал, что можешь утащить меня на дно вместе с собой? Придурок чертов!

— Понял. Прости, Ань, я просто не знал, куда пойти. Всё так быстро случилось. Мозги совсем отказались работать.

Поднялся с места, намереваясь покинуть квартиру.

— Стой. Куда потащился? Сядь на место, — уже спокойнее произнесла Богданова, — Если бы не знала тебя так хорошо… — покачала она головой, — Сегодня переночуешь здесь. Завтра что-нибудь придумаем.

Все-таки стальные нервы у женщины, не каждая так сможет.

Благодарно кивнул.

— Спасибо.

Аня ушла спать, а я допил бутылку коньяка в одну харю и поплелся на приготовленный заранее диван. Только после того, как проворочался около часа, начал полностью осознавать сложившуюся ситуацию.

Светки, моей Светки, больше не было, а ублюдок, который её убил, ходил по свету, дышал, жил… Нет, так не пойдет. Найду падлу — придушу собственными руками, заставлю умыться кровью, разорву на части. Перед глазами предстала красная пелена ярости, которая почти мгновенно сменилась унынием и безнадегой.

Эту ночь я почти не спал, лишь под утро задремал на пару часов беспокойным сном.

— Лёш, Лёшка. Я на работу. Конференция продлится до двух часов дня. Никуда не выходи. В холодильнике суп, пюре и котлеты. Разогреешь.

— Угу, — пробормотал, протирая сонные глаза и поднимаясь, не сразу осознав, как тут оказался, но жестокая реальность не дала долго находиться в забвении, обрушив на мой разум события предыдущего дня.

— Млять, — выругался тихо и ещё раз поблагодарил Аню за предоставленный ночлег.

Эти пол дня, что я находился в квартире Богдановой, были невыносимы. Незнание убивало. Я метался, как лев в клетке. Хотел уже плюнуть на всё и съездить к себе во двор, посмотреть, что к чему, а может и заглянуть к тётке, благо моя необычная способность, проявившаяся в детстве и оставшаяся со мной по сей день, позволяла сделать подобное.

Это началось после смерти родителей. Мне только исполнилось одиннадцать. Гибель отца с матерью стала для меня настоящим потрясением, с которым я не мог справиться очень длительное время. Не хотелось слышать сочувствующие речи, ощущать похлопывания по плечу и заверения в том, что всё будет хорошо. Я просто мечтал исчезнуть, испариться, стать невидимым, и у меня это получилось.

Конечно, в невидимку я не превратился, просто научился делать так, что бы меня не замечали окружающие, словно Лёши Гаврилова не существовало вовсе. Сначала подобное происходило спонтанно, но постепенно я начал отслеживать некоторые особенности и закономерности. Стоило сосредоточиться и мысленно настроить себя на определённый лад, как я терялся для находящихся рядом людей.

Я был там, но в тоже время не был. Странное ощущение, к которому я постепенно привык и которое не раз выручало меня из сложных ситуаций.

Если я не хотел видеть кого-то попавшегося на пути, то просто становился незаметным, и человек проходил мимо, совершенно не обращая на меня внимания. Таким образом, я мог избежать назойливого любопытства и интереса со стороны неприятных мне личностей. Лишь намного позже, став взрослым, провел самостоятельное исследование и узнал, что моя способность была чем-то сродни отводу глаз, но более сильной, совершенной и устойчивой. В мистику я не верил, пытаясь всё объяснить самому себе с точки зрения науки. Худо-бедно, но у меня это получилось.

Сегодня я всё же решил не рисковать и дождаться Аню.

Богданова вернулась домой около четырех вечера, хмурая и задумчивая.

— Всё плохо, — резюмировала она, — Я тут осторожно пробила по своим каналам информацию…

— И… — Спросил нетерпеливо.

— Ты первый подозреваемый. Уже объявили в розыск. Твои тётя и дядя в панике, не могут понять, как такое могло случиться.

Поскреб подбородок.

— Нужно будет с ними встретиться, рассказать, что произошло на самом деле, — обеспокоился я, — А-то надумают чёрт знает что.