Вода оказалась не очень горячей, но в прохладе горной расщелины приятно согревала. Девичий смех, плеск воды и радостное щебетание доносились с другой стороны забора, но мы ничего толком не могли расслышать.

Меня удивило, что Джонни с прихвостнями не записались в эту группу, упуская возможность поглазеть на Лясю. Может, мест же не было, а может — из опасения спалить симпатию.

Мы какое-то время поперемывали им косточки, а потом перешли совсем на праведный гнев, но уже по другой причине.

— Мы, значит, девчонок не увидим, — посетовал Шен, — а зрители увидят.

Камера, направленная на источник наверняка присутствовала и в женской зоне. Вряд ли операторы пустили бы в эфир только шайку парней в плавках, постностью проигнорировав прекрасный пол.

— Надо найти место, где ни камера, ни Роджерс нас не увидят, — предложил я.

— Роджерс ничего не увидит. Он спит, — сообщил Терр.

И правда, тот сладко задремал, сложив на груди журнал.

— Значит, дело за камерой. Могу попробовать её слегка отвернуть, чтобы дальний край источника не попадал в обзор, — предложил я, и все радостно поддержали.

Пока возился, к нам подтянулось ещё несколько человек, увлечённых движухой. Шен радостным шёпотом посвящал в наш план всех желающих, и к моменту, когда камера поддалась, мы стояли уже плотной кучкой.

— Посмотреть в зеркало — одна монета! — гордо произнёс Шен.

Желающих не убавилось, хотя недовольное ворчание последовало. Предприимчивый червяк делал всё по заветам классиков: утром — деньги, вечером — стулья. А именно: сначала монета, переведённая на его браслет, затем полминуты просмотра в зеркало.

Мы с Терром шли вне очереди и бесплатно. Гордый Шен вытянул руку, стараясь не слишком близко стоять к забору, чтобы девчонки ничего не заметили, и настроился. Сначала полюбовался сам, потом пустил Терра, приговаривая, как же сногсшибательно хороши барышни в тоненьких маленьких раздельных купальниках, и тем самым разогревая толпу.

После Терра настала и моя очередь. И каждый норовил уточнить, что же я вижу. Первой на глаза попалась самая ярка леди — Руби. Её красная грива, собранная в пучок на макушке, будто полыхала пламенем, а изумрудный купальник едва сдерживал грудь, по которой катились капли воды.

Комментировать это никак не стал, решил оставить впечатления только для себя, но сообщил, что монета действительно стоит того.

Дальше зеркальце поймало двух золотых девочек, отбивающих надувной цветастый мяч. Как подпрыгивали при этом самые аппетитные части тела, не стоит и говорить. Их смех и радость, когда мяч подлетал вверх, были сравнимы с моей радостью от созерцания блестящих золотистых купальников лишь номинально скрывавших грудь и подтянутые попки.

Потом Шен выхватил Лясю на веранде, которая почему-то предпочла остаться в шезлонге рядом с доктором Дэни, и даже осталась в полотенце, из-под которого виднелись бретели верхней части купальника. Может, боялась обгореть, хоть солнце здесь и не палило, может, просто хотела спокойно подышать горным воздухом без активных развлечений в источнике.

Шен опять повернул зеркальце, но я попросил вернуть. Он удивился выбору, потому что тоже видел, что в зеркальце отражается Ляся в полотенце. Но заинтересовала меня не она.

Доктор Дэни что-то напряжённо писала кому-то по телефону. Хмурое серьёзное лицо отвлекало от приятных зрелых форм. Ей было слегка за тридцать, если определять на глаз. Немного старше меня прежнего, но не настолько, чтобы перестать быть интересной.

Дописав сообщение, она бегло осмотрела девушек, шепнула что-то Лясе и спешно скрылась за дверью. Это показалось мне любопытным, и я уступил свою очередь парням, готовым расстаться с накопленными монетками.

Я же предчувствовал тайну и проскользнул мимо спящего Роджерса навстречу к скандалам, интригам, расследованиям.

Доктор Дэни стояла возле входа в женский домик, а я наблюдал за ней из окна. Вскоре на дорожке показался охранник. Дэни махнула ему, скрываясь за дверью. Когда он вошёл в домик, мне пришлось тихонько проследовать за ним.

Передвигался на цыпочках, стараясь не издавать ни звука. Их голоса доносились из небольшого пустующего кабинета, который сейчас использовался как кладовка. Через замочную скважину было хорошо видно захламлённый каким-то бумагами стол, на который доктор уселась попой, пристально глядя на своего собеседника.

— Чем порадуешь? — с вызовом спросила она, и стало ясно, что фраза однозначно имеет определённый подтекст, и их с охранником связывают довольно интересные отношения.

Мужчина усмехнулся и протянул ладонь к щеке докторши, но Дэни изящно от неё отмахнулась.

— Я про дело спрашиваю? — невозмутимо произнесла она, будто бы не в её тоне секундой ранее чётко прослеживались игривые нотки.

— Всё по плану. Все члены общины поддерживают наши действия, ты будешь удостоена чести, о которой мечтаешь.