— Ты позволил ему убить себя.

Повернувшись, Кельсер с удивлением обнаружил, что рядом с ним кто-то стоит — не силуэт из тумана, а странно одетый мужчина. Накидка из тонкой шерсти доходила ему почти до пят, под ней виднелись рубашка на шнуровке и что-то наподобие конической юбки, у пояса на петле висел нож с костяной рукояткой.

Невысокий, черноволосый и носатый, этот мужчина выглядел нормально, как и сам Кельсер, в отличие от других людей, сотканных из света. Если Кельсер мертв, выходит, незнакомец тоже призрак?

— Ты кто такой? — требовательно спросил Кельсер.

— О, думаю, ты и сам знаешь.

Кельсер встретился с мужчиной взглядом и увидел вечность — холодную, безмятежную вечность камней, перед которыми сменяют друг друга поколения, или вечность безучастных глубин, куда никогда не проникает свет и дни незаметно проходят один за другим.

— Проклятье. Так Бог и впрямь существует?

— Да.

Кельсер ему врезал.

Это был отличный прямой удар. Другую руку он вскинул, чтобы отразить контратаку. Докс бы гордился.

Бог не увернулся. Кулак Кельсера с приятным хрустом угодил ему прямо в лицо. Удар сбил Бога с ног, но, когда он поднял голову, в его взгляде читалось скорее удивление, чем боль.

Кельсер шагнул вперед.

— Да что с тобой? Ты существуешь и позволяешь твориться такому?

Он махнул рукой в сторону площади, где, к его ужасу, гасли огоньки. Инквизиторы набросились на толпу.

— Я делаю все, что в моих силах. — Поверженная фигура на мгновение исказилась, местами расплылась, словно туман стремился покинуть ее контуры. — Я делаю… делаю все, что в моих силах. Видишь ли, все идет своим чередом. Я…

Бог распался на части, а затем принял прежнюю форму. Кельсер, выпучив глаза, отшатнулся.

Вокруг совершали переход другие души. Тела переставали сиять, и души, будто вырванные из тел, спотыкаясь и падая, появлялись в этом мире тумана. Как только переход завершался, они обретали цвет. Возле каждой возникал Бог, и вскоре больше десятка его копий беседовали с умершими.

Та копия, что встретила Кельсера, поднялась на ноги, потирая челюсть.

— Раньше так никто не поступал.

— Что, правда?

— Да. Обычно души слишком сбиты с толку. Впрочем, некоторые пытаются убежать.

Бог посмотрел на Кельсера.

Кельсер сжал кулаки. Бог отступил и, как ни странно, потянулся к ножу на поясе.

Что ж, Кельсер не собирался снова на него нападать. Но в словах Бога сквозил вызов. Убежит ли Кельсер? Разумеется, нет. Куда ему бежать?

Неподалеку вывалилась в посмертие и почти сразу растаяла несчастная женщина-скаа. Ее фигура растянулась и превратилась в белый туман, который устремился к далекой темной точке. По крайней мере, так это выглядело, хотя эта точка находилась… словно за пределами окружающей реальности, и куда бы ни перемещался Кельсер, он не мог к ней приблизиться.

Женщина растянулась и растаяла. За ней последовали другие души с площади.

Кельсер повернулся к Богу.

— Что происходит?

— Ты же не думал, что это конец? — Бог махнул на зыбкий мир. — Это промежуточная остановка. Между смертью и…

— И чем?

— Запредельем. Другим местом, куда должны отправиться души. Куда должна отправиться и твоя душа.

— Я пока никуда не отправился.

— Алломантам требуется больше времени, но это все равно случится. Реки стремятся к океану, и это такой же естественный процесс. Я не управляю переходом, я здесь для того, чтобы вас подбодрить. Для меня это вроде… обязанности, сопутствующей моему положению.

Бог потер щеку и наградил Кельсера взглядом, выражающим все, что он думает об их встрече.

Неподалеку истаяла в вечности еще пара человек. Похоже, они смирялись с происходящим, растягиваясь в небытие с облегчением и радостными улыбками. Кельсер проводил их взглядом.

— Мэйр, — прошептал он.

— Она ушла в Запределье. И ты уйдешь.

Кельсер посмотрел на точку, к которой тянуло всех умерших, и ощутил, что его тоже едва уловимо к ней тянет.

«Нет. Пока нет».

— Нам нужен план, — сказал Кельсер.

— План? — переспросил Бог.

— Чтобы выбраться отсюда. Мне может понадобиться твоя помощь.

— Отсюда не выбраться.

— Что за упаднический настрой. Так у нас ничего не выйдет.

Кельсер в замешательстве глянул на руку: та начала расплываться, как не успевшие высохнуть чернила, которые нечаянно смазали. Его куда-то потянуло.

Он принялся энергично расхаживать. Нельзя же просто стоять и ждать, пока его засосет в вечность.

— Неуверенность — это естественно, — изрек Бог, пристроившись рядом. — Многим тревожно. Успокойся. Оставшиеся в живых отыщут свой собственный путь, а ты…