– Что случилось? – спросил Етугай.

– Что-то произошло в стойбище или вот-вот произойдет, - задумчиво и тихо сказал Кайсар, прислушиваясь к себе.
– Эйлин… Нам нужно спешить!

Крикнув нукерам, Етугай и Кайсар пришпорили коней. «Высшие силы! Только бы с ней ничего не случилось!» - молил Великий Хан. Сила внутри него буйствовала, она вопила, предупреждая об опасности, а с этим он привык считаться. Где-то впереди уже показались первые гэры стойбища…

Глава 15 САЙХАН ЭМЕГТЭЙ

– Великий Хан вернулся! Великий Хан! – то и дело раздавались крики вокруг. И народ спешил поприветствовать своего властителя.

К тому моменту, когда Кайсар в сопровождении верного Етугая подъехал к двум, обитым белоснежным войлоком гэрам, возле них собрались почти все обитатели стойбища. Некоторые даже ухитрились переодеться в праздничные одежды. Охрана приветствовала своего Хана коротким ритуальным кличем, люди низко кланялись, многие выкрикивали приветствия и благословения.

Полог гэра ханских эмегтэй откинулся и ему навстречу, чуть прихрамывая и охая, вышла Санрай, в сопровождении служанок, а за ней и Ксиоли. Девушки низко поклонились. Хан смотрел на полог, но та, которую он так ждал, и к которой стремилось его сердце, так и не вышла.

– Где Эмегтэй Эйлин? – вместо приветствия спросил он.
– Почему пренебрегает своей обязанностью встречать повелителя?

– Ундир Исаф еще утром дала нам работу по вашему приказанию, мой Хан, - тихо ответила Ксиоли. Эта девушка всегда была неприметна и робка, но Кайсар помнил заслуги ее погибшего брата и всячески выделял его род.

– Приведите ко мне ундир Исаф! – рыкнул он и стражники, охранявшие его гэр, кинулись выполнять приказ.

– Мой Хан больше не интересуется мной? – обиженно надув губы, спросила Санрай.

– Эмегтэй Великого Хана – это гордое звание, честь для девушки и ее рода. Ты растоптала мое доверие, Санрай, опозорив себя постыдными поступками.

– Но, мой Хан, - воскликнула она, размазывая по щекам покатившиеся слезы.
– Я все это делала из любви к вам!

– Из любви? – Кайсар скривился, словно от зубной боли.
– Полагаешь, Санрай, что воровство и попытка обмануть своего повелителя должны были мне рассказать о твоей любви? Ты глупа и недальновидна. В ближайшее время я подыщу тебе мужа. Если, разумеется, кто-то захочет ввести в свой гэр столь порочную девицу.

Девушка разрыдалась, закрыв лицо руками, а Великий Хан брезгливо отвернулся от нее. Его конь нетерпеливо бил копытом, но Кайсар не торопился спешиваться. Вскоре раздался визг, и охрана подтащила к нему упирающуюся ундир.

– Отпустите меня! Я сама пойду! – вопила ундир.

– Ага, сама! – хохотнул один из стражей.
– Да мы почти сняли тебя с повозки.

– Разве так должна приветствовать своего Хана преданная ундир, Исаф? – голос Кайсара замораживал, и женщина перестала вырываться.
– Отпустите ее!

– Приветствую вас, Великий Хан, - склонилась женщина в низком поклоне.

– Так куда же ты собралась, Исаф? – прищурился Хан.

– Никуда, Повелитель, - ответила ундир, не поднимая глаз. Она тяжело дышала, нервно переступая с ноги на ногу и, вообще, заметно волновалась.
– Я просто стояла возле повозки, когда охранники схватили меня и протащили по всему стойбищу, опозорив перед всеми.

– Ты испытываешь мое терпение, женщина! – рыкнул Кайсар.
– С тобой я разберусь позже. Сейчас я бы хотел видеть свою Сайхан Эмегтэй Эйлин!

Слово «сайхан», произнесенное Великим Ханом, как громом поразило всех присутствующих. К нему были обращены растерянные вытянувшиеся лица. Не каждый день услышишь, как правитель принародно признается в своей любви. Кайсар видел, как задрожала Исаф, готовая упасть в обморок от страха.

– Ну! – прикрикнул он на нее, приводя в чувство.
– Я жду! Где Эйлин?

– Я всего лишь выполняла ваш приказ… Вы повелели… - начала бормотать женщина.

– Где она? – Кайсар уже сходил с ума от беспокойства.

– На берегу, - выдавила из себя ундир.
– Выполняет женскую работу, как вы и велели.

– Одна? Без охраны?...

– Но…

О, больше он не желал слушать эту женщину. Пока. Пока воочию не убедится, что с Эйлин все в порядке.

– Веди! – терпение у Хана заканчивалось, он готов был душу из Исаф вытрясти.

Покачиваясь на ходу, Исаф побрела в сторону реки. Она шла так, словно каждый шаг давался ей с большим трудом, а к каждой ноге был примотан огромный тяжелый камень.