– Принеси, пожалуйста, что-нибудь неброское и неприметное, - попросила княжна.
– Мне бы не хотелось привлекать внимание на прогулке.

– Это будет не просто, но я попробую, - и служанка скрылась в комнатке, рассматривая кучу блестящего барахла.

К тому моменту, когда Эйлин вышла из халууна, наряд уже ожидал ее на кровати. Это был серо-голубой кафтан, украшенный изящной серебряной вышивкой, с пуговицами, вырезанными из цельного янтаря. К платью прилагались широкие шаровары и мягкие кожаные сапожки. Все это богатство оказалось княжне впору, чему она несказанно обрадовалась.

– Ну, а теперь завтракать, - улыбнулась ей Сувда, и Эйлин радостно кивнула.

Столик с накрытым завтраком поставили около мягкого дивана, заваленного бархатными подушками различных форм и размеров. Эйлин, бросив взгляд на стол, от удивления приоткрыла рот, не в силах вымолвить ни слова. Такого изобилия в Калише не только к завтраку не подавали, но даже на званых обедах набор блюд порой был куда скромнее. Чего тут только не было – огромная ваза с фруктами, медовые лепешки, что-то явно молочное щедро посыпанное свежими ягодами, восхитительный сыр, нарезанный тонкими ломтиками и даже какое-то мясо, красивыми кусочками сложенное на блюде.

– А кто еще будет завтракать? – наконец-то, решила спросить княжна.

– Никто, - удивилась Сувда.
– Это все для вас.

– Но я столько не съем, - воскликнула Эйлин.
– Я бы обошлась лепешкой и каким-нибудь фруктом, а еще ужасно хочется выпить чего-нибудь горяченького.

– Что желает, Эмегтэй Эйлин? – спросила служанка.

– Дома, мы пили травяной отвар, сдобренный медом, - робко сказала Эйлин.

– Разумеется, только распоряжусь на кухне, чтобы вам всегда подавали этот напиток, - Сувда вышла из покоев, а Эйлин задумалась, во что бы ей сложить лепешки и фрукты, чтобы отнести их Малышке.

Пока она осматривалась в поисках чего-то подходящего, двери в покои распахнулись и из коридора донеслось.

– Сайхан Эмегтэй Анира!

Этого имени Эйлин еще не слышала, ей говорили о трех эмегтэй Великого Хана, и никакой Аниры среди них не было. Да еще сайхан – любимая, почему-то факт ее существования Эйлин совсем не понравился. Да какое ей дело кого любит этот сероглазый!

В покои вошла высокая, статная, немолодая, но все еще очень красивая женщина. Она не могла быть эмегтэй Великого Хана, скорее – старшей сестрой или матерью, но сходство межу Ханом и этой женщиной не прослеживалось. Да кто же она? В любом случае, наживать себе новых врагов к уже имеющимся Эйлин не собиралась.

– Доброго вам утра, Сайхан Эмегтэй Анира, - поздоровалась княжна.

– И тебе доброго, - произнесла женщина красивым грудным голосом, внимательно рассматривая Эйлин.
– Вот, заглянула посмотреть на новую эмегтэй сына. Как зовут тебя, северянка?

Почему-то дышать Эйлин стало свободнее. Все же не любовница, а мать. От таких мыслей девушка разозлилась на себя. Всего один год! Год, и она вернется в свою любимую, поросшую лесами Калишу, забудет степи и сероглазого, как страшный сон. Никого она не впустит в свое сердце. Немного успокоившись, Эйлин улыбнулась, матери Хана.

– Эйлин. Не разделите ли со мной завтрак, Сайхан Эмегтэй Анира?
– княжна растерянно обвела рукой стол.
– Здесь так обильно кормят…

– Это потому, что не знают твоих вкусов, - улыбнулась Анира.
– Поэтому и принесли всего понемногу. Мне, к сожалению, пора. А завтрак мы с тобой разделим как-нибудь в следующий раз, Эйлин.

Женщина покинула покои также внезапно, как и вошла. А через несколько секунд вбежала Сувда, держа поднос.

– Это что, сама Эмегтэй Анира вас посетила? – шепотом спросила она, хотя ответ был ей и не нужен.
– Ох, видно сильно вы зацепили нашего Хана, Эмегтэй Эйлин, раз она сама пришла посмотреть на вас. Думаю, и Санрай вам ждать недолго.

– Я бы с большим удовольствием никого из них не видела, - вздохнула Эйлин. Мать Хана ей понравилась, но княжна явно почувствовала смятение и досаду женщины.
– Скажи-ка мне лучше, Сувда, во что можно сложить лепешки и фрукты? Я бы хотела взять их для своей лошадки.

– Сию секунду, Эмегтэй Эйлин.

***

– Вы меня звали, мой Хан, - пожилая женщина низко поклонилась.

– Да, ундир Алия, - Кайсар сидел за низким резным столом и просматривал свитки.
– Вечером приведете ко мне девушку.

– Которую?
– осторожно спросила женщина, прекрасно догадываясь о ком он говорил.

– Эмегтэй Эйлин, Алия, - Кайсар поднял взгляд и уставился на старушку.
– Или от старости ты растеряла свою прежнюю проницательность?

– Нет, мой Хан, - спокойно ответила она.
– Но традиции предков запрещают вводить девушку в покои мужчины на следующую ночь после ее первой, кроме того девочка эмоционально истощена. Вчера ее даже осмотрел доктор.

– Что с ней? – встревожился Хан, вскакивая.
– Она больна?