– А что вам от него нужно?

– Ничего. Пошевели мозгами, умница. Что нам может быть нужно от негра?

Джордж открыл окошечко в кухню.

– Сэм, - позвал он.
– Выйди сюда на минутку.

Кухонная дверь отворилась, и вошел негр.

– Что случилось?
– спросил он.

Сидевшие у стойки оглядели его.

– Ладно, черномазый, стань тут, - сказал Эл.

Повар, теребя фартук, смотрел на незнакомых людей у стойки.

– Слушаю, сэр, - сказал он.

Эл слез с табурета.

– Я пойду на кухню с этими двумя, - сказал он.
– Ступай к себе на кухню, черномазый. И ты тоже, умница.

Пропустив вперед Ника и повара, Эл прошел на кухню. Дверь за ними закрылась. Макс остался у стойки, напротив Джорджа. Он смотрел не на Джорджа, а в длинное зеркало над стойкой. В этом помещении раньше был салун.

– Ну-с, - сказал Макс, глядя в зеркало.
– Что же ты молчишь, умница?

– Что все это значит?

– Слышишь, Эл, - крикнул Макс.
– Он хочет знать, что все это значит.

– Что же ты ему не скажешь?
– отозвался голос Эла из кухни.

– Ну, как ты думаешь, что все это значит?

– Не знаю.

– А все-таки?

Разговаривая, Макс все время смотрел в зеркало.

– Не могу догадаться.

– Слышишь, Эл, он не может догадаться, что все это значит.

– Не кричи, я и так слышу, - ответил Эл из кухни. Он поднял окошечко, через которое передавали блюда, и подпер его бутылкой из-под томатного соуса.
– Послушай-ка, ты, - обратился он к Джорджу, - подвинься немного вправо. А ты, Макс, немного влево.
– Он расставлял их, точно фотограф перед съемкой.

– Побеседуем, умница, - сказал Макс.
– Так как, по-твоему, что мы собираемся сделать?

Джордж ничего не ответил.

– Ну, я тебе скажу: мы собираемся убить одного шведа. Знаешь ты длинного шведа, Оле Андресона?

– Да.

– Он тут обедает каждый вечер?

– Иногда обедает.

– Приходит ровно в шесть?

– Если вообще приходит.

– Так. Это нам все известно, - сказал Макс.
– Поговорим о чем-нибудь другом. В кино бываешь?

– Изредка.

– Тебе бы надо ходить почаще. Кино - это как раз для таких, как ты.

– За что вы хотите убить Оле Андресона? Что он вам сделал?

– Пока что ничего не сделал. Он нас в глаза не видал.

– И увидит только раз в жизни, - добавил Эл из кухни.

– Так за что же вы хотите убить его?
– спросил Джордж.

– Нас попросил один знакомый. Просто дружеская услуга, понимаешь?

– Заткнись, - сказал Эл из кухни.
– Слишком ты много болтаешь.

– Должен же я развлекать собеседника. Верно, умница?

– Много болтаешь, - повторил Эл.
– Вот мои тут сами развлекаются. Лежат, связанные, рядышком, как подружки в монастырской школе.

– А ты был в монастырской школе?

– Может, и был.

– В хедере ты был, вот где.

Джордж взглянул на часы.

– Если кто войдет, скажешь, что повар ушел, а если это не поможет, пойдешь на кухню и сам что-нибудь сготовишь, понятно? Ты ведь умница.

– Понятно, - ответил Джордж.
– А что вы с нами после сделаете?

– А это смотря по обстоятельствам, - ответил Макс.
– Этого, видишь ли, наперед нельзя сказать.

Джордж взглянул на часы. Было четверть седьмого. Дверь с улицы открылась. Вошел трамвайный вожатый.

– Здорово, Джордж, - сказал он.
– Пообедать можно?

– Сэм ушел, - сказал Джордж.
– Будет через полчаса.

– Ну, я пойду еще куда-нибудь, - сказал вожатый. Джордж взглянул на часы. Было уже двадцать минут седьмого.

– Вот молодец, - сказал Макс.
– Одно слово - умница.

– Он знал, что я ему голову прострелю, - сказал Эл из кухни.

– Нет, - сказал Макс, - это не потому. Он славный малый. Он мне нравится.

Без пяти семь Джордж сказал:

– Он не придет.

За это время в закусочную заходили еще двое. Один спросил сандвич "навынос", и Джордж пошел на кухню поджарить для сандвича яичницу с салом. В кухне он увидел Эла; сдвинув котелок на затылок, тот сидел на табурете перед окошечком, положив ствол обреза на подоконник. Ник и повар лежали в углу, связанные спина к спине. Рты у обоих были заткнуты полотенцами. Джордж приготовил сандвич, завернул в пергаментную бумагу, положил в пакет и вынес из кухни. Посетитель заплатил и ушел.