бутылки «Агдама» по ноль семь, вкратце поведаю. Санек

валялся под кустами, Толик и Свистунов разделись до

гола и бултыхались в речке, а вот Ахметов, поскольку пла-

вать не умел, как болван, сидел в одежде на берегу реч-

ки и, как дурак, смотрел на то, как Свистунов и Толик от

души резвятся в воде. При этом он держал в своей руке

зеленое яблоко, которое минутой ранее сорвал с дикой

яблони, и отгрызал от него один кусочек за другим. Даль-

ше было весело! Из-за кустов показалось три мента. И

поскольку Ахметов был на берегу, его первым и скрутили.

Вторым же схватили Свистунова. Толик же сумел удрать

от ментов, в чем мать родила, в местное женское обще-

житие, где и нашел свой приют до самого утра. Шурик же

так и не был обнаружен ментами и проспал под кустиком

до вечера, после чего на автопилоте добрался до дома за

номером восемь по Рябиновой улице, в котором тогда и

проживал. Так к чему я все это? А вот к чему.

Через половину часа Свистунов и Ахметов оказались

в тринадцатом вытрезвителе на Сафоновской улице. И им

обоим сделали там ласточку. Одному за то, что несколько

раз выкрикнул: «Спартак – чемпион», другому же за то, что

прокричал: «ЦСКА – чемпион». Ахметов с раннего детства

болел за ЦСКА, а вот Свистунов ни за кого не болел. Зачем

он тогда прокричал «Спартак – чемпион», он и сам, после

того как протрезвел, понять не мог. Им бы двум дура- кам кричать «Динамо»! Знали же два идиота, куда попа- ли! Что такое «ласточка»? Для того, кто не знает, поясню. Это, прежде всего, больно! Это когда руки, примерно как Виталию Баневуру, выворачивают назад и привязывают к ступням ног. Скажу более того, это очень больно, когда лежишь в таком положении несколько часов подряд. Сви- стунов пролежал в таком положении семь часов, а вот его приятель Ахметов только три. Почему такая разница во времени, спросите вы меня? Уж не в том ли, что в мили- ции лучше относятся к коням, нежели чем к мясу? Вот в чем было дело! С этого момента поподробнее и без всяко- го смеха. Пришло время многоуважаемому Константину Александровичу Ахметову вспоминать и собирать камни. А я же в это время приоткрою вам тайную завесу и выне- су на ваш частный суд ту историю, которая тогда с ним произошла и которая была все эти годы сокрыта от нас за непроницаемой стеной его памяти! Вынесу на ваш част- ный суд ту историю, которая с ним приключилась в годы его молодости, в то самое лето, когда на весь земной шар гремела та самая московская Олимпиада! Когда даже плю- шевый Мишка плакал… А ему, Ахметову, тогда и двадцати лет не было…

Прошло около двух часов с того момента, как Кон- стантина Ахметова скрутили жгутами в ласточку, и около половины часа с того момента, как его скрючило. К это- му времени Костик более-менее протрезвел. Он скрипел зубами и еле сдерживал себя от позыва. Ему по-настояще- му приспичило по-большому. Больше он терпеть не мог и прокричал что есть силы дежурному сержанту через стенку:

– Развяжите меня, я в туалет по-большому хочу…

Из-за двери показался заспанный мент и успокоил

Костика такими словами:

– А ссать ты случайно не хочешь? Лежи и терпи до

утра, падла! Будешь орать, еще больше руки к ногам под-

тяну.

– Не могу терпеть, мочи нет!.. – На лице Костика

застыла страдальческая гримаса.

– Заткнись, гад! Еще раз вякнешь, пожалеешь! Я тебе тогда в твою жопу палку засуну, чтобы тебе срать лишний раз не хотелось…

Костик в ответ на это лишь завыл и проскрипел зуба- ми от невыносимого позыва. Мусор скрылся за дверью, Костик же через пять минут прокричал изо всех сил:

– Развяжите! Не могу больше терпеть. A-a-a-a-a… – Костик не выдержал и сходил под себя. Из-за дверей поя- вился взбешенный мордоворот, которого достали вопли Костика. Мусорской подошел к Косте и со всего размаха засадил ему своим кулачищем под правое ребро, у Кости- ка потемнело в глазах, и он простонал:

– Не могу больше терпеть… – И в очередной раз схо- дил под себя, теперь уже в присутствии сержанта. Сер- жант пришел в ярость.

– Так ты, сука, еще и срать на меня собрался! На, полу- чай за это… – Мент, недолго думая, вырубил Костика уда- ром кулака в область печени, после чего пошел досыпать свое. Через пятнадцать минут он проснулся теперь уже от истошных криков Кости.

– Начальник! Умираю! В туалет хочу!.. – В этот раз мусор не стала бить Костю. Мусор посмотрел на то, чем Костя ходит под себя, и сам чуть было в штаны себе не наложил, после чего, не раздумывая, вызвал скорую помощь. Костик ходил под себя зеленой слизью впере- мешку с кровью… Врач скорой помощи выслушал Костю, посмотрел на его испражнения и сообщил мусору.

– Его надо срочно госпитализировать в инфекцион- ную больницу, по всем признакам острая форма дизенте- рии…

Мусор развязал Костика и сбагрил его на руки бри- гаде скорой помощи. С этого момента в плане человече- ского общения Костюку Ахметову стало много легче. Врач и сестричка из бригады скорой помощи разговаривали с Костей как с человеком, а не как со скотом. Через каж- дые пять минут Костя обращался к ним с одной и той же просьбой:

– Остановите, пожалуйста, не могу больше терпеть…

В ответ на это водитель скорой останавливал маши-

ну, а Костя выскакивал из машины и, никого не стесняясь, тут же садился на корточки возле заднего ее колеса…

Вскоре скорая притормозила возле приемного покоя одной из инфекционных больниц города Москвы. Костю определили в палату в районе пяти утра. Бегал он в туа- лет через каждые пять-десять минут до десяти утра, пока в палату на обход не пришел врач. У Кости взяли анализы крови, мочи и кала. Если то, что из него тогда выходило, в принципе можно было назвать калом. Костя не вылезал из туалета, он не успевал снимать с себя и надевать на себя штаны. Ему было по-настоящему лихо! Но это были только ягодки, цветочки были впереди. Он еще не успел к этому времени измучиться до той степени изнеможения, когда хочется на все махнуть рукой. Когда хочется лишь одного, хочется заснуть и не проснуться для того, чтобы прекратились эти мучения…