пульты, вылетел из седла. Он упал на тротуарную плитку возле лавочек, которые находились с противоположной стороны Кутузовского проспекта, в ста метрах от стелы Зураба Церетели. Дмитрий родился в рубашке, и все пото- му, что его тогда собрали по косточкам. Он остался жив после той аварии, но про занятия мотоспортом ему при- шлось забыть. Дмитрию Христенко вставили искусствен- ный сустав, и он пересел с мотоцикла на автомобиль. Ко всему прочему, Дмитрий был человеком с врожденным, я бы сказал обостренным, чувством справедливости и не мог терпеть хамства на дорогах. В особенности Дмитрия раздражало то, когда его либо подрезают, либо приторма- живают. Что мне вам рассказать еще такого про Дмитрия Христенко, чего вы еще про него не знаете? Да, наверное, все на этом из главного, но разве что подчеркну допол- нительно то, что он в свое время закончил медицинский институт и одно время работал в одном из московских моргов патологоанатомом (что, конечно же и вне вся- ких на то сомнений, не могло не отразится на чертах его характера). Модно одетый Дмитрий развалился напротив меня в кресле и, закинув ногу на ногу, вспоминал о том, с каким удовольствием он ходил на работу в морг, где занимался аутопсией (посмертным вскрытием людей) и исследованием тканей и органов как у мертвых, так и у все еще живых людей. Дмитрий мял в своей руке шка- лик с налитой в него водкой и со знанием дела рассказы- вал о том, как взвешивается и обмеряется линейкой труп перед вскрытием, как устроено рабочее место патологоа- натома, какая поддерживается температура в морозиль- ной камере, которая обычно находится в подвале морга. Рассказал он мне и о том, какая чистота поддерживается в морге. Также из его рассказа я узнал о том, что в мор- ге вовсе не пахнет мертвечиной, но пахнет формалином. Из чего я и сделал вывод о том, что Дмитрий Христенко привык за годы своей работы в морге к трупному запа- ху. Я всматривался в беззаботное лицо Дмитрия, и меня то и дело подмывало спросить его о том, как к его преж- ней профессии патологоанатома относились в свое время его домочадцы? Например, все те же дети, которых у него

было двое и от первого брака? Каково им было знать о т ом, что их папа целыми днями на пролет возится в мор- ге с трупами? Или же жена первая? Не воротило ли ее от этого, например, ночами? Не мерещились ли ей по ночам покойники? Что касательно темных сторон его профес- сии (о которых он мне тоже, надо признаться, успел пове- дать), то здесь не было ничего такого особенного, того, что называется, за душу берет. Но разве может в наш век вседозволенности вызвать интерес история о банальной куриной косточке, которая проткнула уже покойнику желудок и вонзилась острым концом ему прямо в печень, что и послужило причиной его смерти? Нисколечко меня не удивляли и его рассказы о тех предметах, которые ему доводилось доставать при вскрытии из тел мертвецов: забытые там хирургами скальпели, битые стекла, вилки, ножи, гвозди, пули, наркотики в контейнерах, сережки золотые, кольца обручальные, сковородки, утюги… Поду- маешь, утюг в желудке у покойника нашел? Чего только по пьяному делу не проглотишь, чего мы в своей жизни и где только не находим? Ничто не удивляло меня! И это очень расстраивало Дмитрия. Он смотрел на кислую мину на моем лице и приходил от этого в недоумение. В насто- ящее же время Дмитрий Христенко был хозяином неболь- шого автосервиса в Горках десятых. Восемь лет назад он кардинально поменял свою жизнь. Он сменил профессию патологоанатома на профессию автомеханика. Сменил же он свою профессию после вот такого случая, на дороге с ним произошедшего.

Как я уже отмечал ранее, у Дмитрий Христенко было обостренное чувство справедливости и он не мог терпеть хамства на дорогах во всяческих его проявлениях. Мозг Дмитрия Христенко буквально вскипал, если его кто-то подрезал! В таких случаях он догонял своего обидчика и шел в прямом смысле этого слова на таран!..

Вот и в этот распрекрасный день он преследовал водителя, который минутой ранее подрезал его, и мчал- ся на огромной скорости, перескакивая при этом из ряда в ряд, по Нахимовскому проспекту в сторону Варшавки. Был май, пятница, середина пятницы, полдень. Чуть вда-

ли показался светофор, впереди идущие машины стали притормаживать, Дмитрий тоже надавил на педаль аксе- лератора. Лихач на мерседесе, наводивший в этот пол- день ужас на дороге, остановился в крайнем левом ряду, первым от светофора. Он нервенно постукивал пальца- ми рук о руль и с нетерпением ждал того момента, когда вспыхнет зеленый свет. Ему и в голову не могло прийти, что в это время ему дышит в спину и наседает на пят- ки сам Дмитрий Христенко! Дмитрий включил левый поворот и приготовился к тому, чтобы с началом движе- ния, после того как вспыхнет зеленый свет, ускориться и перестроиться в крайнюю левую полосу. На светофоре по-прежнему горел красный свет. Стоящий первым от светофора мерседес порыкивал и чуть ли не срывался с места. Вдруг мерседес, так и не дожидаясь того, пока на смену красному зажжется зеленый свет, сорвался с места. Дмитрий разозлился не на шутку, он стиснул зубы и вце- пился взглядом в удаляющийся от него мерседес. За такое надо наказывать. Вскоре зажегся желтый, а затем и зеле- ный. Дмитрий рванул с места в карьер и бросился вдогон- ку за удаляющимся от него мерином. Он вдавил педаль в пол, сжал зубы, вцепился взглядом в дорогу, набрал ско- рость, перестроился в левый ряд и в это же самое время увидел справа от себе девочку, которая перебегала дорогу в неположенном месте, прямо перед его глазами и в сто- роне от пешеходного перехода. Девочка была с косичка- ми, и на вид ей было не больше десяти лет. До машины Дмитрия ей осталось сделать шаг. Через мгновение она неминуемо должна была оказаться под колесами фольк- свагена, которым управлял патологоанатом Дмитрий Христенко. Выбора у Христенко не было. Либо давить девочку, и, скорее всего, насмерть, либо выворачивать руль влево и выскакивать на встречную полосу движе- ния, прямо под колеса тридцать первого зилка, груженно- го щебенкой. Дмитрий выбрал для себя второе, и реакция его не подвела. Через мгновение двадцатиклапанный и тюнингованный фольксваген, которым он управлял, пре- вратился в груду искореженного металла, в лепешку. Но девочка была спасена. Тело патологоанатома обмякло, он

Конец ознакомительного фрагмента.