— Много не неси. И так всего хватает. Мне тоже нужно сходить в лес за сучьями. Вот и пойдём. Голубка сейчас заснёт.

Наташа слышала, как опустили полотно занавески, как скрипнула входная дверь, и какое-то время с улицы слышался разговор. Старуха выказывала свое недовольство, а мужской голос огрызался в ответ. Затем всё стихло.

Если ведунья была уверена, что болезная заснула, то она была другого мнения. После приёма таблеток, что ей так удачно подложил в рот Бригахбург, она проспала до обеда. Проснулась, когда её решили обтереть и снова намазать снадобьем.

Чувствуя прилив сил, зная, что за ней никто не наблюдает, девушка попробовала пошевелить пальцами рук и ног, подвигать руками. Тело принимало команды мозга, реагируя не так уверенно, как этого хотелось.

С большим трудом Наташа села на лежанке, свесив ноги и упав спиной на холодную каменную стену. Ломило виски и шумело в ушах. Подступила тошнота. Взгляд упёрся в холстину, отгораживающую больную от враждебного мира. Сердце ухало, то затихая, то срываясь на дикий ритм. Между ног сбилась влажная скрученная ткань. «Вместо «утки», — поморщилась Наташа, вздыхая и вспоминая о своём новом статусе госпожи. — А ведь нужно привыкать к необычному обращению и соответствовать ему. Назвалась груздем — полезай в кузов».

Свершилось главное — она может двигаться. А говорить… Народная мудрость гласит: «Молчание — золото». Пока рано думать о плохом да и не всё так ужасно. А вот стереть с себя липкую медовую массу хотелось невыносимо.

Хлопнула входная дверь. От порыва ветра колыхнулась холстина. Кто-то вошёл в избушку. Наташа насторожилась, замирая. Сердце трепыхнулось пойманной птичкой.

Герард, не находя места от беспокойства за сына, метался по замку.

Клара, лишь завидев его, предпочла спрятаться. Не раздумывая, она юркнула в ближайшие пустующие гостевые покои. Закрыв дверь и хватаясь за грудь, перевела дух. Раньше она бы сама нашла хозяина и постаралась успокоить его. Но в свете последних событий экономка с неприятным чувством полного бессилия поняла, что отношение его сиятельства к ней изменилось. И она хорошо знала причину таких перемен. Вот была бы иноземка простой девкой — вопрос решился бы быстро. А благородная госпожа ему ровня, хоть и непонятно, почему она путешествует одна и в таком виде. Граф опекает её больше, чем невесту своего сына.

Открыв рывком дверь в кухню, Бригахбург прошёл к камину. Глядя на горящие дрова под котлами вдруг вспомнил, как говорил старухе, что распорядится отвезти русинку в лес к источнику. Глянув через открытую боковую дверь во двор, вздохнул: «Поздно». На мощёную булыжником дорожку легли вечерние тени. Скоро упадёт роса, опустится туман. Застынет девчонка в холодной избе. Почему домик ведьмы сложен именно из камня, Герард никогда не задумывался. Она в нём жила всегда, как и её мать, и бабка — потомственные ведуньи.

Кухонные работники робко сторонились грозного хозяина, отходя от него подальше, остерегаясь попасть под горячую руку, рискуя остаться без работы.

Найдя глазами притихшую кухарку, мужчина выдохнул:

— Берта, в мои покои кувшин крепкой медовухи и закусить. Быстро!

Его взор остановился на дочери кухарки, замершей у стола. Подозрительно прищурившись, он глянул на неё в упор:

— Почему ты здесь?

Кэйти встрепенулась, сжимаясь под тяжёлым взором Бригахбурга, старательно опускаясь в книксене на ослабевших ногах:

— Пришла за чистым бельём и принесла грязное, хозяин.

— Что иноземка?

— Спит.

Берта перекрестилась вслед выходившему мужчине. Крепкой медовухи? Что-то стряслось. Хозяин редко пил. Она суетливо подскочила, давая указания прислуге собирать поднос с едой.

Открыв дверь в покои сына, граф изумлённо уставился на ложе. Не такое он ожидал увидеть.

Ирмгард рвался из рук Кивы, порываясь встать.

Растрёпанная женщина с трудом удерживала его, уговаривая:

— Мой мальчик, вам нельзя так резко вставать — рана может открыться. Вы ещё очень слабы.

Бригахбург помог кормилице уложить вице-графа:

— Что случилось?

— Было всё хорошо, хозяин. Мы с вами дали ему то, что вы привезли и он заснул. Вот, только что проснулся, — Кива выглядела растерянной.

— А огневица что?

— Нет огневицы, хозяин.

Герард смотрел на наследника и радовался. Пусть он слаб и похож на тень. Если у него есть силы рваться куда-то, значит, дело идёт на поправку и сын выздоровеет.

— Куда ты собрался?

Кива поднесла Ирмгарду кубок с водой.

— Надоело, — оттолкнул он руку кормилицы. — Ты мне снова суёшь воду. Вина дай.

— Иноземка сказала пить воду.

— Иноземка? Мне уже кажется, что я видел призрак.

— Её нет в замке, — подал голос граф. — Как только она вернётся, зайдёт к тебе.

— А графиня? Её тоже нет? — притих парень.

— Выздоравливай, набирайся сил. Завтра графиня зайдёт к тебе. Вот и познакомитесь.

Ирмгард закрыл глаза, глубоко вдохнул и зашёлся внезапным сухим жёстким кашлем.