— Э-э-м, да…

— Ты бухой и лысый черт!

— Я не лысый! Я брею голову. Брею ее так давно, что уже не помню - лысый я или нет.

— Как ты посмел бухать, ты же отвечаешь за порядок и охрану! А сейчас стоишь здесь бухой, как собака!

Они смотрели друг на друга, и началась битва взглядов.

Я молчал и не вмешивался. Потому что я боюсь Монсара. Да и он всегда недолюбливал меня. Я все оставлю Кандиду, он умеет везти диалог. Наверноe.

— Ты чертила, не расплатишься за эти бутылки за всю свою ничтожную жизнь! А ты, пацан! Что ты?!

— А что Я? – Едва сказал Я.

— Что ты?!

— А что Я?

— Ты должен был следить за порядком. Это же твоя работа. Это все твоя вина!

— Тихо. Спокойно. Прости меня, пожалуйста. Извини. Но, я ни в чем не виноват.

— Чего?! Что значит "ни в чем не виноват"?! Ты виноват!

— Я понял-понял. Извини. Прости меня, пожалуйста. Но, я ни в чем не виноват.

— Ты что остроумный? Ты очень остроумный?! Ты остроумный?! Ну, ладно, этот увалень, у него же айкю как у дауна! Но, ты, же, менеджер! Как ты посмел бухать?!

— Да, я знаю, что я менеджер, наверноe – Нехотя буркнул Я.

— Знаешь?!

— Знаю.

— Что ты знаешь?

— То, что мне надо знать. – Уныло ответил Я, поскольку в данном случае как раз знал.

Я подошел к Монсару без страха и сожаления. Я подошел к нему буквально впритык и снова повторился.

— Я знаю а-а-абсолютно все. – Сказал Я, похлопывая Монсара по плечу.

— Рабочий день закончился! Давайте расслабимся! – Прокричал Йенсен, снимая свою куртку, он что-то бормотал и небрежно шел в мою сторону.

— Эммануэль, подержи мою куртку, я сейчас со всем разберусь. – Йенсен кинул куртку мне в лицо, да так, что она зависла на моей пьяной голове. Вдруг в моем носу ударил кожаный запах куртки, терпкий запах одеколона, и меня обуяла такая ужасная жажда, что я готов был слизать с этой кожаной куртки весь ее одеколон. Снимая куртку Йенсена со своего лица, я наблюдал ссору.

— Короче не раздражай меня, Монсар! Мы будeм бухать, и ты нас не остановишь. Понял?! Ты ничего нам не сделаешь, ты ничего не можешь нам сделать. – Заявил Йенсен, и тут же получил родительскую пощечину от Монсара. А потом и такой же подзатыльник.

И вот я уже наблюдаю. как Йенсен начинает сдаваться и теряться во взгляде.

Кандид словно вот-вот запечет. Но Монсар все продолжал нас отчитывать;

— Я все доложу начальству! Вы не имели права открывать эти бутылки, черт возьми! – Воскликнул Монсар.

— Знаете, месье Монсар по-моему, это звучит чересчур амбициозно. – Ответил Я.

— Вы здесь бухаете до чертиков.

— Да, мы бухаем! Мы бухие до чертиков. Да, черт возьми! Охотнее всего я бы набухался насмерть, прожив долгую и счастливую жизнь, чем не бухать вовсе. – Заявил Я.

— О-о-да-а-а. – Прошептал Йенсен.

— Вы оба рассуждаете как дети, как малые неразумные дети. У меня уже голова раскалывается от вашего алкогольного бреда!

— Ах, месье Монсар, я знаю, я прекрасно знаю, что нельзя, тем более в моем случае, жить долго и счастливо, продолжая пить. Но как можно жить долго и счастливо, если не бухать?

— Да-а-а. – Вновь прошептал Йенсен.

Мне вообще-то нравится вот так общаться с Монсаром, хотя, по правде говоря, я впервые с ним так долго общаюсь лицом к лицу.

— Прекращай бубнить себе под нос и разговаривать сам с собой! – Воскликнул Монсар.

Монсар все продолжал произносить разумные, гладкие и убедительные речи, достойные настоящего шеф-повара. Я усердно выдавал вульгарные парадоксы, словно желая наглядно доказать, что часть клеток моего мозга отмерла и их место занимает бездействующая соединительная ткань.

— Как можно жить долго и счастливо, если не бухать?! – Воскликнул Я.

Я произносил эту идиотскую фразу, глумливо улыбаясь, и у меня немедленно возникало желание плюнуть прямо в свою растленную спиртным душу.

— Я полагаю, вы два черта не в первой бухаете в заведении, втихаря, воруя бухло?

— Не знаю, — ответил я и продолжил — Не знаю, вернее, у меня есть тысяча ответов.

Ни один не назову правдивым, но в каждом есть доля правды. И все равно нельзя сказать, что в сумме получается одна большая правда, чистая правда. Бухаю, потому что мне нравится бухать. Бухаю, потому что мне страшно. Бухаю, потому что генетически к этому предрасположен. Все мои предки бухали! Бухали прадеды и деды, бухал отец, и бухала мать! У меня нет ни сестер, ни братьев, но я уверен, будь они у меня, все до одного и братья и сестры тоже бы бухали! Я бухаю, потому что у меня слабый характер! Бухаю, потому что я латентный гомосексуалист! Бухаю, потому что нервный и хочу успокоить нервы! Бухаю, потому что грустный и хочу повеселить душу! Бухаю, потому что тщетно ищу любовь? Бухаю потому что я боюсь показаться всем странным! Бухаю потому что мне страшно жить, и я не знаю как мне вообще жить и что делать в жизни! Бухаю потому, что у меня панические атаки на трезвую голову! Бухаю потому, что не ценю что имею! Бухаю когда выпиваю первую бутылку и бухаю, когда выпиваю последнюю бутылку. А потом снова и снова открываю новую бутылку и бухаю с горла как последний сукин-сын!