– Что ж вы батенька с голыми руками на татей полезли, у вас ведь кинжал был?
– Напоследок попенял мне добрый доктор.

Не говорить же ему, что тот кинжал бесполезная железка. Но у меня еще и финка в сапоге была, даже в голову не пришло достать. Это все отрыжка другого времени, с его понятиями об ответственности за превышение самообороны. Срочно надо перестраиваться! Тут, как мне кажется, совсем другие представления о самозащите.

– Не хотел до смертоубийства доводить.

– Тоже правильно. В общем, выздоравливайте. Перевязка будет вечером, перед ней я вас еще раз проведаю. - Он вручил мне баночку каких то пилюль.
– Принимать три раза в день после еды. Сейчас распоряжусь, чтобы завтрак принесли, а заодно уборную показали. Ходить вам можно.

С этими словами, доктор вскочил со стула, подхватил саквояж, и так же проворно как появился, исчез за дверью.

После завтрака из овсяной каши с хлебом и молоком, ко мне в палату нагрянул какой-то полицейский чин. Ожидаемо было... Худой, по здешнему обыкновению усато-бородатый, в зеленом мундире, при сабле и револьвере. Следователь, наверное, или как он тут называется...

– Доброго утра.
– Поздоровался он, и сразу взял быка за рога: - Мне надо задать вам несколько вопросов.

– Боюсь, мало чем смогу помочь.
– Отозвался я.

– Знаю. Это не касается вчерашнего происшествия, но для протокола нужно зафиксировать ваши данные. Надеюсь, что-нибудь да вспомните.

Прозвучало зловеще.

– Документы какие-нибудь сохранились?

Ну, вот и началось... Будем выкручиваться.

– Не нашел.
– Демонстративно хлопнув себя по отсутствующим карманам, ответил я.

– Ладно... Но хоть что-то вы о себе можете рассказать?

– Более или менее...

Напрочь все забыть в мои планы не входило. Но как и в беседе с доктором, информацию я собирался выдать скупо, и только ту которую почти нереально проверить. Соломки себе на будущее подстелю.

– Тогда я вопросы задавать буду, договорились?

Я согласно кивнул.

– Полное имя, отчество и фамилия?

– Засекин Олег Игоревич.

Этот на мое имя никак не прореагировал. Видимо уже пообщался с доктором или буфетчиком. Я оказался прав. Как позже выяснилось, по горячим следам было проведено расследование, и буфетчик сдал меня с потрохами. То есть вывалил все, что про меня якобы знал: и как зовут, и то что из Канады, и то что ограбили.

– Когда родились?

Я быстро подсчитал, какой у меня здесь должен быть год рождения и ответил:

– Семнадцатого января тысяча восемьсот пятьдесят шестого. Двадцать один год.

Разницей дат я решил пренебречь, чтобы впоследствии не путаться - буду на двенадцать дней старше.

– Значит совершеннолетний, хорошо. Место рождения?

– Канада, Северо-Западные территории, форт Бентон.

– Являетесь подданным Российской империи?
– Тут же последовал вопрос.

Это был самый тонкий момент.

– Не помню. Но если не являюсь, хотел бы подать прошение о получении.

Возможно, лучше было выбрать местом рождения Аляску и сказаться российским подданным, но о таком факте должны были сохраниться хоть какие-то записи. Телеграфы уже изобретены - запрос сделать реально, и попросить, например, метрику выслать. А ее-то в природе и нет... Зато с хрен знает каким канадским фортом, такой номер уже не пройдет. Надеюсь...

То же самое выходит, если я, допустим, получил гражданство позже, в документах это обязательно оказалось бы отражено. Мое: "не помню", позволяло любую трактовку, при этом, в случае проверки, боком вылезти никак не могло.

Еще один момент: я в российских реалиях откровенно плаваю, а из какой бы глубинки ни был, должен лучше в местных порядках ориентироваться, другая же страна - другие нравы.

О том, как очутился в России я "забыл", но вариант, почему оказался нигде не отмечен, учел. Из Канады на Аляску я мог попасть вполне свободно - своим ходом. Минуя любые кордоны и таможни. Если они вообще там есть... Терзают меня смутные сомнения, что граница там сейчас не на замке, а только на карте. Дальше спокойно путешествовал уже в пределах Российской империи, нигде документов не засветив. И свое "почти дворянство", я тут недаром собираюсь приплести. У меня вполне могла иметься отцовская грамота на дворянское достоинство, теперь, якобы, утраченная... А дворянам, как известно, дозволено было обходиться без паспортов.

Следователь сделал у себя какую-то пометку и спросил дальше:

– Вероисповедание?

– Крещён в православие.
– Ответил чистую правду я (бабушка подсуетилась). Не став шокировать полицейского тем, что, на самом деле, пробитый атеист. Но здесь, помнится, вероисповедание занимает графу национальности, поэтому и пришлось представиться православным.

– Женаты?

– Вряд ли... Пишите холост.

– Из какого состояния происходите?

Я пожал плечами и выдал следующую часть легенды: