Кроме профа за столом обнаружился только управляющий, а на обслуживании суетилась парочка теток - непосредственно повариха с помощницей. Дуняшку, кстати, они сразу от дела кормления барина и почетного гостя шуганули.

Подали вкуснейшую уху, а потом запечённую свинину с отварной картошкой. Соленья. Водочку, естественно. Трескать спиртное с сотрясухой не лучшая идея. Но если немного, да под хорошую закуску... Так что стопку перед ушицой я махнул. Профессор тоже не налегал, поэтому почти весь графинчик уговорил Прокофий Игнатьевич.

Разговор шел неспешный, я большей частью отмалчивался, а проф расспрашивал управляющего о делах, но как-то лениво и без огонька. Тот докладывал, что, в целом, все хорошо: озимые взопрели и к сроку непременно заколосятся, надои растут, хотя удои падают, те кто надо опоросились и даже ощенились, правда, те кто не надо тоже... И так далее. Во всех этих далеких от меня вещах, я и половины не понимал.

После обеда профессор пригласил меня к себе в кабинет, оформленный в колониально-охотничьем стиле: шкуры, рога, оружие по стенам, сувениры из дальних стан... предложил на выбор трубку, сигары или папиросы. Я предпочел последние, и в ответ угостил его сигаретой. Кончаются, кстати, две штуки всего осталось. Дмитрий Сергеевич, между тем, извлек из шкафика оплетённую лозой глиняную бутылку и серебряные стопки, прокомментировав:

– Бальзамчик целебный, на пантах и женьшене.

Волшебное слово женьшень сработало, и я не стал отнекиваться.

– Вот, теперь можно и серьезно поговорить.
– Проф прикурил от спички сигарету, затянулся и с интересом на нее посмотрел, но сразу выкидывать не стал.
– Я вам много обязан Олег Игоревич, и знаю ваши обстоятельства... Поэтому, не сочтите за нахальство, хочу принять участие в вашей дальнейшей жизни. Простите, что уж так прямо, но не люблю вокруг да около ходить. Чем намереваетесь заняться?

Об этом я уже думал. Серьезно и много. Куда податься? Казалось бы географу здесь работы непочатый край! Кроме того, я кое-что знаю о еще не открытых месторождениях. Но именно кое-что, точных координат не помню. Можно, конечно, снарядить экспедицию и отыскать... Но кто мне денег на все это даст? На любую экспедицию? За какие такие заслуги? Даже профессору не объяснишь, с какого потолка подобные прожекты взялись. Обо всем этом можно будет подумать позже, когда я здесь нормально устроюсь.

Наука не мое, бизнес тоже - прогорю моментом. В чиновники? Вот уж увольте! Диким старателем куда-то намылиться? Оставлю на крайний случай. Изобретательство? Несколько патентов я, пожалуй, смогу закрыть. Может и какие отчисления с них будут... Но вот запустить что-то в производство, опять же не потяну. Ни начального капитала, ни коммерческой жилки у меня нет. Кроме того, я не технарь и воспроизвести смогу только что-то самое простое. А такое, почти все без меня уже придумано. И много ли я помню вещей, которые могу сделать, и которых здесь еще нет? Ага. Даже с тем, что есть, непонятно... Что остается? Где самые большие возможности пробиться наверх?

– О военной карьере думаю.
– Ответил профессору я.

Дома я о таком даже не помышлял, но зачатки знаний на военной кафедре все же получил, и моей ВУС должна была стать артиллерийская разведка.

– В училище хотите?

– Нет, вольноопределяющимся запишусь.

Большая часть познаний об этой категории военнослужащих, была почерпнута мной из произведений Гиляровского, и такое начало службы казалось оправданным. Война на носу, а там, в званиях быстро растут. Конечно, в офицеры еще надо выбиться, но определенные идеи на этот счет есть. Если же в военное училище поступать, хоть высшее, хоть юнкерское, то все пропущу. А потом серьезных войн больше четверти века не будет (если и здесь наша история повторится). Зачем тогда в армию идти? Хотя, конечно, многие думают не так.

Помнится, читал "Записки генерала-еврея", на службу он как раз где-то в это время собирался. Умилило, описание того как брат запретил ему записываться вольноопределяющимся, потому что идет война с Турцией, а там ведь и убить могут! Надо переждать... Будущий генерал дисциплинированно переждал. Офицером стать, и плюшки соответствующие иметь, мы значит хотим, а вот на войну не хотим. Нахера, спрашивается, такой офицер нужен? Надо отдать должное, в русско-японскую генерал Грулев воевал храбро, но речь не о нем...

На сколько мне известно, большинство офицеров все же стремилось на войну - почет, слава, награды и быстрое продвижение в чинах. Изначально, для дворян война это вообще единственное достойное занятие и образ жизни. Тут, конечно, уже повыродились, но все же не до конца. В общем, если я собираюсь делать военную карьеру, то и начинать надо прямо сейчас, это будет честно.

– В гвардии или кавалерии для вольноопределяющихся содержание за свой счет.
– Между тем, просветил меня проф.

Такое мне явно не подходило.

– Советую в гренадеры. Тоже очень почетно. У меня, к слову, в тринадцатом гренадерском племянник служит, капитан уже - ротой командует. Там шефом Александр Александрович, сам очень высокий, потому отбор чуть не строже чем в гвардию - берут от одиннадцати вершков, исключительно крепких, но вы по всем статьям подойдете.

При упоминании роста в одиннадцать вершков я немного озадачился, если я правильно помню, вершок это около пяти сантиметров - как-то не слишком много получается... Реально лилипутский размерчик у гренадер! О чем задал профу соответствующий вопрос. Тот рассмеялся и пояснил. Оказывается, таким макаром здесь принято записывать рост людей и лошадей, к чему следует прибавлять два аршина.